С этим наблюдением следует сопоставить тот факт, что для индоевропейцев оказывается характерно представление об Орионе как о своем первопредке. Напрямую об этом говорит армянская, белорусская и индийская мифология (у последней в тех вариантах мифов, в которых фигурирует «господин потомства» Праджапати), заметны следы этого представления в греческой мифологии, а у скандинавов этногенез заменяется социогенезом. Хоть у некоторых неиндоевропейских народов мы также видим отголоски представлений об Орионе как о первопредке, в целом они достаточно слабы и немногочисленны. В Египте Осириса именовали «отцом и матерью человечества», а в историческую эпоху мы видим, как фараоны монополизировали миф о происхождении от этого бога. Такие же отголоски мы видим у африканского племени сонге, видевших в Поясе Ориона собаку, охотника и дичь, считая последнюю первопредком людей и всех млекопитающих; венгров, у одного японского клана и у племени американских индейцев в Андах. Последний пример показывает, что соответствующий миф уже существовал к началу заселения Америки предками будущих индейцев. О древности представлений об Орионе как прародителе свидетельствует как нанесенный на оборотной стороне его изображения календарь беременности на пластине из бивня мамонта, так и широко распространенное представление о гиперсексуальности олицетворяющего данное созвездие персонажа. Логическое развитие идеи гиперсексуальности Ориона, многократно подчеркнутое как в связанных с ним мифах, так и в описании его внешнего облика, вело к тому, что люди стали видеть в нем своего небесного предка. Все эти факты говорят о том, что некогда сюжет о происхождении людей от Ориона существовал и был распространен почти на всех континентах, что свидетельствует об общечеловеческом происхождении данной идеи, однако к моменту фиксации мифов аборигенов этнографами успел уже основательно забыться. Таким образом, мы видим, что у большинства неиндоевропейских народов образ великого первопредка со временем стерся из памяти, потихоньку вытесняемый образами более поздних родоначальников отдельных племен.
Хоть степень сохранности мифа об Орионе как о своем небесном прародителе у отдельных индоевропейских народов оказывается различной, в целом это свидетельствует о гораздо лучшей родовой памяти данной языковой семьи по сравнению со всем остальным человечеством. В то время как предки индоевропейцев в основе своей сохранили представление о небесном охотнике как своем первопредке, у остальной части человечества получает преимущественное развитие сюжет, согласно которому в данном созвездии начинают одновременно видеть и охотника, и его дичь. Сейчас трудно однозначно определить причину подобной дифференциации, однако факт остается фактом: с учетом отмеченных выше исключений водораздел между обоими сюжетами, связанными с созвездием Ориона, достаточно четко отделяет индоевропейскую и неиндоевропейскую части человечества.
