Остров Рапа-Нуи | страница 11
Вечером, сидя в качестве ночного дежурного на фрегате, я просматриваю имеющиеся у адмирала документы относительно острова Рапа-Нуи с момента открытия его «цивилизованными» людьми, и убеждаюсь, что эти «цивилизованные» люди обнаружили по отношению к дикарям — полную некультурность.
В 1850-м году шайка перуанских колонистов задумала посылать сюда корабли, с целью увоза местного населения в рабство; маори, по мере сил, защищались против ружей зачинщиков копьями и камнями; нечего и говорить о том, что они были разбиты, в большом количестве умерщвлены, а сотни гнусно захваченных из них должны были отправиться в рабство в Перу.[2] Однако, по истечении нескольких лет, правительство Лимы отпустило обратно оставшихся в живых и перенесших тяжелое рабство или тоску по своей родине; но изгнанники, возвратясь к себе, привезли с собой оспу, и более половины населения вскоре погибло от этого нового зла, против которого островные колдуны не знали никакого лекарства.
Каюта Лоти на «Флоре» со стороны кровати.
То же; угол стола, умывальник, коллекции.
5-го января.
Сегодня мы, т. е., я и мой товарищ, получили командирскую шлюпку в свое распоряжение и с утра отправились на остров. Ветер держался все такой же сильный и противный нам, как и вчера, замедлял, конечно, наше движение, обдавал нас брызгами и промачивал с головы до ног. Не без труда мы добрались до берега, — тем более, что немного сбились с дороги и заблудились среди коралловых рифов; кстати, сегодня они шумят, как никогда, и покрыты белой пеной. Атаму и наши вчерашние друзья с несколькими другими незнакомыми дикарями бегут нам навстречу; от них я приобрел деревянного идола с печальным и грозным лицом, — с головой, убранной черными перьями.
Мой товарищ впервые спускается на сушу, и, по его просьбе, я веду его на древнее «мараи», откуда мы решили попытаться похитить одну статую. За нами по мокрой траве долины целыми толпами идут дикари, и, прибыв на место, начинают плясать повсюду, на могильных плитах и на упавших идолах, точно легион чертей, взъерошенных, легких, голых, медно-красных, татуированных, — плясать при свисте ветра, среди темных камней и темного горизонта; они пляшут на огромных телах, задевая ножными пальцами лбы колоссов, щеки и носы их. Их пения среди завывания ветра и моря почти не слышно. Мужчины Рапа-Нуи, так почитающие своих маленьких кумиров и богов, кажется, совершенно не уважают этих гробниц: они не вспоминают более о почивающих под ними мертвецах.
