– Кто это «мы»?
– «Империал континентал газ ассосиэйшн». Я директор венского отделения.
– Вы из той самой английской компании, что поставила газовые фонари на площади Сан-Марко? – спросил Трон.
– Которые уже двадцать лет освещают всю Вену и несколько десятков других европейских городов, – с гордостью проговорил незнакомец.
– А зачем нужен газ на другой стороне Большого канала? – поинтересовался Трон.
– Для освещения улиц, синьор.
– Горожане Венеции вполне довольны и нынешним освещением.
– Плошками с нефтью, которые украшают столбы на углах? – спросил незнакомец с легким презрением.
– Людям этого достаточно.
– А прогресс?
Трону потребовалось какое-то время, чтобы понять: незнакомец говорит совершенно серьезно. «Он безумен, – подумал Трон, – но симпатичен. Во всяком случае, он долго и почтительно разглядывал усыпальницу Николо Трона!»
– Сто лет тому назад, – проговорил Трон голосом несколько более резким, чем ему хотелось бы, – Венеция была цветущим городом. Тогда не существовало никаких пароходов, никаких железных дорог, никакого телеграфа и не было никакого газового света. – Он добавил более примирительным тоном: – Вы, наверное, живете в отеле «Даниэли» и каждый день радуетесь газовому освещению, которое ваша компания там установила?
Незнакомец покачал головой:
– Я живу в палаццо да Мостро.
– А я полагал, что это палаццо необитаемо.
– В данный момент это не так, – проговорил незнакомец, протянул руку и представился:
– Хаслингер. Я из Вены.
Трон пожал его руку.
– А моя фамилия Трон.
Взгляд Хаслингера задержался на мраморном изображении Николо Трона, потом он перевел глаза на живого Трона и снова взглянул на венецианского дожа.
– Так дож – ваш предок? И вы?…
Трон кивнул, улыбнувшись:
– Алвис Трон.
– Комиссарио Трон. Я знаю, кто вы. Мы вчера вечером говорили о вас со Шпауром.
Настала очередь Трона удивляться.
– Игнац Хаслингер? Барон упоминал, что его племянник был среди пассажиров «Эрцгерцога Зигмунда».
Хаслингер кивнул.
– Это я и есть. Вчера вечером мы с ним вместе ужинали.
– Вам известно, что произошло?
– Да, разумеется. Мы обо всем поговорили подробно. Но я со своей стороны ничего не мог добавить к тому, что ему уже было известно. Я в это время…
– Вы спали. Вы приняли снотворное. Знаю.
– Увы, да, – Лицо Хаслингера было очень серьезным и сосредоточенным. – Подумать только, покушение на императрицу! Чего они хотят этим добиться? И что за этим кроется? Вы считаете, что к этому может иметь какое-то отношение поездка Гарибальди по Ломбардии?
