Сложив трофеи на одном из инкрустированных ценными породами дерева и слоновой костью столике, принял из рук стажера графин и плеснул в физиономию сомлевшего боевика изрядную порцию воды. Прохладный душ благоприятно подействовал на его состояние. Парень зачмокал губами и вскоре распахнул свои свинячьи глазенки. Однако то, что случилось с ним сразу после этого, меня здорово озадачило. Стоило Ивану увидеть распластанные тела мертвых братков и лужи разлитой по полу крови, как его дико затрясло, а лицо стало белее мела. Он испуганно хрюкнул и… банально описался. О Боже! И это русский парень, который от пуль не бежит и в воде не тонет. Еще в бандиты пошел с такой-то расшатанной нервной системой.
— Чего испугался-то? — по возможности вкрадчивым голосом поинтересовался я.
На что он тут же выпучил глаза и, громко стуча зубами, спросил:
— У-б-бивать б-б-будете?
Право, неужели мы с Квагшем способны вот так запросто без особой причины лишить жизни разумное существо. Обижает, чесслово обижает. Вообще-то, пусть думает, что хочет — нам же проще будет.
— Погодите, Иван Витальевич, мне кажется, что вопросы здесь задаю я, а вы на них отвечаете. Во-первых, назовите вашу кличку, иначе — погоняло.
— А-а-амбал, — с трудом преодолевая робость ответил он.
Мой вежливый тон ничуть не успокоил бандита. Стоило ему скосить глаз на мертвых соратников, как его тут же затрясло еще сильнее. Я вопросительно посмотрел на стоявшего в сторонке Квагша, тот понимающе кивнул и подошел поближе к допрашиваемому.
Не знаю, как это получается у моего персонального эмпата, но через минуту Иван воспрял духом и начал отвечать на вопросы вполне вразумительно. Оказалось, что этот юноша является активным функционером одной из столичных банд, промышляющих грабежами, рэкетом, а также заказными убийствами. Однако в антикварный магазин господина Шустера Владимира Вольфовича (земное имя Куриноса Фасиза) он и его товарищи прибыли вовсе не по душу антиквара, а с целью устранения «двух фраеров, которые в данный момент прессуют владельца магазина». Именно такое задание они получили от Генделя — своего босса. Откуда Гендель прознал о нашей парочке, Амбалу было неведомо, и вообще ничего более к своим показаниям он добавить не мог.
— Яс-не-нь-ко, — допросив пленного, задумчиво пробормотал я, хотя на самом деле никакой ясности в моей голове не прибавилось.
Без всякого сочувствия я посмотрел на вновь побледневшего от страха Ивана Кожевникова, эмоциональное состояние которого Квагш прекратил контролировать и полез в карман за мобильным телефоном. Сунул аппарат под нос готового упасть в обморок бандита и нажал кнопку мнемоластинга. Дождался, когда взгляд его помутнеет, громко и отчетливо приказал:
