Настроение Гейл тоже постепенно менялось. Когда Эллиот смешивал коктейли, она сидела на своем кресле неестественно прямо. Потом, немного расслабившись, села поглубже. Честно говоря, она уже устала сердиться. Во рту появился неприятный терпкий привкус, и Гейл с нетерпением ждала, когда же появится Эллиот с водкой. Она тоже успела осознать, чем чревата сегодняшняя ссора, и потому, когда Эллиот вернулся с бокалами, Гейл решила поменять тактику, оставаясь вместе с тем готовой к самому худшему развитию событий.
Эллиот присел рядом. Гейл взяла бокал, они чокнулись и улыбнулись друг другу — так два боксера касаются перчаток друг друга в центре ринга, прежде чем постараться избить соперника до потери пульса.
— Будь здорова, — сказал Эллиот и пригубил из бокала.
Несколько минут они сидели молча, потягивая напиток. За окном с включенными сиренами пронеслась кавалькада пожарных машин. В комнату вошла кошка Гейл, внимательно посмотрела на человеческие существа, нашла их непроходимо глупыми, вскочила на подоконник и уставилась на улицу, думая о чем-то своем с той присущей кошкам отрешенностью, которой позавидовали бы даже дзен-буддийские монахи.
— Где ты был? — спросила, наконец, Гейл — но на сей раз вполне спокойно.
Эллиот украдкой набрал побольше воздуха в легкие. Вот и первое нехитрое ухищрение, тщательно замаскированный капкан. Умиротворенный тон после вспышки рассчитан на то, что Эллиот, потеряв бдительность, ляпнет что-нибудь, очень похожее на правду. Первым побуждением Эллиота действительно было сказать, что с Джулией вследствие скопившихся неприятностей случилась истерика, и он отвез ее в ресторан — с тем, чтобы отвлечь от мыслей о самоубийстве. И что поэтому у него не было возможности позвонить Гейл. Эта версия сразу заставила бы капитулировать Гейл. Она осудила бы себя за недостойные подозрения и за то, что сердилась на него. Потом она накормила бы его ужином, а затем они легли бы в постель. Правда, после ухода Эллиота Гейл тут же бросится звонить Джулии, и той придется очень-очень быстро шевелить мозгами.
«А что, это было бы неплохим тестом для моей сверхумелой исполнительной секретарши», — подумал Эллиот, с трудом сдерживая улыбку.
Но, конечно же, этот вариант неприемлем.
— Я… — начал Эллиот и затих, уставившись на ковер. На ум не приходило ровным счетом ничего. Он в прямом смысле слова не знал, какую сочинить историю. И вдруг выпалил: — Я хочу жениться на тебе.
Гейл от удивления разинула рот. Можно сказать, Эллиот влепил ей эмоциональную пощечину. Впрочем, Эллиот и сам оторопел от собственных слов. По спине Гейл поползли мурашки. Она ожидала услышать все, что угодно, но только не эти слова.
