— На Кипре, Кейт.
— Правильно. Теперь вспомнила. Символы на алтаре?
— Краской из пульверизатора, — сказал он. — Полиция решила, что виноваты хулиганы подростки.
— Но у Ватикана другое мнение?
— Нет. Ватикан согласился с полицией. Но потом такие же знаки начали появляться и в других местах, и вред был нанесен более серьезный.
— В каком смысле? — покачав головой, спросила я.
— Были разгромлены офисы в соборе в Мексике.
— Офисы?!
— Именно, — мрачно подтвердил он. — Алтарь испачкали краской, но офисы разгромили по-настоящему. Были украдены или уничтожены документы.
— Какие документы?
— Пастора и всех остальных убили, — ответил Ларсон, — так что мы не знаем никаких подробностей. Но предположительно обычные регистрационные записи.
Я кивнула, понимая, что он имеет в виду. Демоны — или их слуги люди — известны своим интересом к документации приходов. Им нужны сведения о падших верующих. Для демона нет ничего приятнее, чем подчинить себе душу некогда верующего человека. Что может быть лучше души того, кто совершил ошибку или начал сомневаться в могуществе Господа? Таким образом, всякий раз, когда в церкви случается скандальная история, демоны принимаются отплясывать на улицах города. В метафорическом смысле, конечно.
Я задумалась над его словами.
— Только документы? — спросила я. — Никаких реликвий?
— Нам про это ничего не известно.
— На самом деле?
Очень странно. Как правило, демоны предпочитают активные действия (например, уничтожают реликвии, если у них появляется такая возможность) исследовательской работе (я имею в виду чтение церковных документов).
— Это необычно, — проговорила я.
— Вот именно, — согласился со мной Ларсон. — Есть еще кое-что. Около четырех месяцев назад был уничтожен маленький бенедиктинский монастырь в Тосканских горах. Его разобрали по частям. Но только кельи монахов. Часовню не тронули.
— Боже праведный! — выдохнула я. — А монахи?
— Погибли. Убиты все, кроме одного.
Я тряхнула головой.
— А тот единственный?
— Самоубийство, — ответил Ларсон.
Я поднесла руку к губам.
— Вы серьезно?
— Боюсь, что да. Он выбросился из окна.
Я сглотнула, пытаясь привести мысли в порядок. Самоубийство — смертный грех. Что могло заставить монаха покончить с собой?
— И нам известно, что за всем этим стоит Горамеш?
— Тогда мы ничего такого не знали, — сказал Ларсон. — Вызвали местную полицию, но там сельский район, и расследование шло кое-как. Преступление приписали банде бродячих разбойников и дело закрыли.
