— Говорят, что принятие фирмана подтолкнул один сон, — произнес длиннолицый. Его глаза-щелки казались теперь совсем закрытыми. — Да-да, именно сон, — добавил он, помолчав. — Об этом сне сообщил в столицу один мулла из Боснии.
— Сон? Какой сон? — послышались удивленные голоса.
Длиннолицый кивнул.
— Над его точным толкованием долго бились, прежде чем было доложено султану.
— Благословен будь праведник, увидевший этот сон, — произнес трактирщик. — Он спас нас. Ах, какой великой радостью было известие о фирмане. Барабанную дробь услышали еще до рассвета. Люди высовывались из окон, спрашивая: «Что случилось? Радость какая?»
— Что-то мне не верится, что так уж все и ликовали, — засомневался кто-то из постояльцев.
— Нет, конечно же, нет, ага, — продолжал трактирщик. — Я ведь говорил, что большинство здесь против фирмана. Они ни о чем другом и не помышляют, кроме как обойти его. Да разве только это… Наши недруги не пропустят случая, чтобы не опорочить власть султана. Они тут же распустили языки.
— Да что уж там! Приуныли, что не смогут больше подмигивать красоткам на улицах, — сказал молчавший до того коротышка, весь побагровев от злости.
— Да, недруги государства, мерзавцы и развратники только этим и занимаются, — подхватил другой. — Они будут ругать фирман, лить крокодиловы слезы, оплакивая удел этих греховодниц. Но они забывают об одном: как сказал Шейх уль-Ислам, именно фирман спасет этих нечестивиц от греха, от порока, гнездящегося в них.
— Лицемеры! — не удержался длиннолицый. Хаджи Милети казалось, что тот спит, столь неподвижным было его лицо. — Дело не в том, что им жаль женщин. Нет, они берут их под свою защиту, чтобы разлагать государство. Кто будет отрицать, что грех, распутство — от них, от женщин? Не примем мер, этот здешний блуд распространится, словно зараза, и в наших краях. Женщины у нас откажутся носить чадру, как эти неверные, и тогда — конец.
— Спаси нас, Всевышний! — прошептал самый старый из постояльцев.
— Теперь-то мы дождемся наконец порядка, — продолжал длиннолицый. — Мужчины, видя женщин с открытыми лицами, будто рассудка лишаются. Да и войн, мятежей будет поменьше. Ведь именно женщины возмущают спокойствие в этом мире, как луна возмущает море…
— Твоими устами, ага, глаголет истина, — одобрительно отозвался старик.
— Да, дела наши идут все успешней, — продолжал длиннолицый. — А ты, доставивший сюда чадру, — обратился он к Хаджи Милети, — большое добро сотворил. Будешь благословляем женщинами на этом и на том свете.
