Взгляд ее глаз был тусклым, отстраненным.
— Как бы там ни было, — прошептал он, — я благодарю Бога за то, что пришел домой вовремя.
Она отвернулась. Тишину комнаты нарушали звуки больницы: шаги за закрытой дверью, дребезжание тележек, голос оператора, вызывающего врача. В дверь тихо постучали. Сердце Марии чуть не выпрыгнуло из груди: «Если это Майк, я…»
В приоткрытую дверь просунулась голова Германи. «Мария?»
Тед мгновенно вскочил на ноги.
— Доктор Вэйд не велел пускать посетителей.
— Ага, я знаю, мистер Мак-Фарленд. — Германи вошла в палату и закрыла за собой дверь. — Я сказала, что я ее сестра. Мария, мне уйти?
— Боюсь, Мария сейчас не в состоянии принимать гостей.
— Все в порядке, папа. Я рада, что она пришла.
Девушка медленно приблизилась к кровати, ее глаза моментально углядели перебинтованные руки. Германи повесила сумку на стул и села на кровать, поджав под себя ногу.
— Ты не пришла утром на наше место, а мы ведь договорились.
Мария слабо улыбнулась.
— Я была занята.
— Да уж, я вижу. Я позвонила тебе домой, и Эми сказала, что у тебя был приступ аппендицита и папа повез тебя в больницу. — Германи улыбнулась, на ее щеках показались ямочки.
— Я смотрю, тебе удалили аппендикс.
Мария подняла руки.
— Целых два.
— Ой, Мария…
Тед отошел от кровати и с удивлением наблюдал, как оживилась его дочь в присутствии подруги.
— Я так полагаю, ты сделала это сразу после моего звонка, да, Мария?
Мария закусила нижнюю губу.
— Немного позже.
— Боже, Мария, почему ты мне ничего не сказала! Я еще подумала, что ты какая-то странная. Почему ты не поговорила со мной, Мария? Я же твоя лучшая подруга!
— Я не могла… Все не так просто, как кажется. Все дело в том, почему я это сделала. Ты, ведь, не знаешь, что…
Слезы покатились у нее по щекам и закапали на подушку.
Германи, поддавшись импульсу, наклонилась и прижалась щекой к щеке Марии, ее гладкие черные волосы разметались по подушке и покрывалу. Тед было дернулся вперед, чтобы отстранить ее, но удержался. Он отошел, ошеломленный наблюдаемым зрелищем. Он стоял и смотрел, как Мария, подняв свои перебинтованные руки, крепко обнимала свою подругу. Он слышал, как они что-то шептали друг другу, видел, как Германи нежно гладила Марию по голове и целовала в щеку.
Германи выпрямилась и откинула волосы назад, на ее глазах блестели слезы.
— Ты должна была сказать мне, Мария. Ты же знаешь, что можешь рассказывать мне все. Я бы отговорила тебя от этого шага. Ничто не стоит того, чтобы кончать жизнь самоубийством.
