— Как такое может быть?
— Вероятно, хромосомы неоплодотворенных яйцеклеток просто-напросто удваивались.
Джонас вертел в руке стакан, наблюдая за вращением по кругу его содержимого.
— Они знают, что вызывало развитие эмбриона в неоплодотворенных яйцеклетках?
Берни на секунду задумался.
— Точно не помню, но думаю, что они это так и не выяснили. — Он допил остатки виски и снова, в свойственной ему манере, пожал плечами. — Об этом мало что известно, Джонас. Спроси любого человека на улице, что такое партеногенез, и он тебе не ответит. Если помнишь, несколько лет назад некая Спюрвэй учинила большой переполох, и в течение нескольких месяцев все генетики мира, затаив дыхание, следили за Лондоном, однако на том все и заглохло.
Джонас ударил кулаком в ладонь.
— Точно! Спюрвэй! Доктор Хелен Спюрвэй! — Он вскочил на ноги и быстрым шагом подошел к книжным полкам. — Я читал о ней в каком-то журнале…
— Это было восемь лет назад, Джонас, в тысяча девятьсот пятьдесят пятом.
— Черт.
Доктор Вэйд провел пальцем по корешкам свежих научных изданий. Он вспомнил свое расписание на завтра: утром у него операция, а днем он относительно свободен — пациентов нет; можно сходить в университетскую библиотеку.
— Джонас, — до его сознания долетел тихий голос Берни, — тебя еще интересует мое мнение?
— Конечно.
— Отправь ее к психиатру.
Джонас Вэйд тяжело вздохнул и отвернулся от полки с журналами.
— Думаю, ты прав. Сегодня днем я порекомендовал ее родителям обратиться за помощью к психиатру, но они наотрез отказались. По словам матери девочки, их священник — это все, что им нужно.
— Н-н да.
— Такова их точка зрения, Берни. Как бы там ни было, если они снова поинтересуются моим мнением, я буду настаивать на визите к психиатру. А пока мне нужно выяснить, что заставляет этих индеек плодиться.
Он давно уже должен был быть там. Как бы ему этого хотелось.
Сидя с двойным виски в руке и глядя на черный экран телевизора, Тед Мак-Фарленд мечтал о том, чтобы этот вечер среды ничем не отличался от других. Это был его «спортивный» день. Он не хотел пропускать занятие; если ему и нужна была когда-либо разрядка, так это сейчас. Но он, разумеется, не мог уйти из дома. Не сейчас. Кто-то должен был контролировать ситуацию, играть роль сильного. Кто-то должен был в этом тихом и темном доме, наполненном расслабляющей июньской жарой, сидеть и наблюдать.
Но зачем?
Эми была на занятиях по катехизису, Мария заперлась в своей комнате и ни с кем не разговаривала, а Люссиль…
