Однако уже на следующий день, как это всегда и бывает с такими кратковременными моментами триумфа, эйфория от оказанной ему чести прошла. В конце концов, он был одним из основателей Клуба Галена, инициатором ограничения состава клуба до двадцати человек, гарантом того, что за все годы существования клуба его членами становились только самые почтенные и достойные врачи.
Поэтому они избрали его президентом во второй раз. Восседать во главе стола на ежемесячных собраниях клуба — Пиррова победа, по сути дела.
Он перевел взгляд на занимающие всю стену полки с книгами и журналами. Что-то не давало ему покоя, и это что-то было где-то здесь, в одном из этих журналов, в котором он когда-то прочитал о том деле в Англии.
Едва слыша крики молодежи, которые внезапно наполнили дом, Джонас подошел к стене с полками и просмотрел сначала корешки книг, затем кипы журналов. Читая заголовки, он начал понемногу, фрагмент за фрагментом, вспоминать и другие обстоятельства того загадочного дела.
В Лондоне незамужняя женщина родила дочь. Она настаивала на том, что никогда не была в постели с мужчиной. Врачи подняли ее на смех.
Однако генетик — как там ее звали? — решила проверить ее заявление. Сделала несколько анализов крови ребенка, пересадку кожи. Провела несколько простых и не заслуживающих безапелляционного доверия хромосомных тестов. И пришла к заключению, что…
Джонас закрыл глаза. К какому же заключению она пришла?
— Дорогой?
Он резко обернулся. Пенни, волосы которой теперь были уложены в идеальную пышную прическу, стояла в дверном проходе.
— Ужин на столе! — сказала она с улыбкой и тут же удалилась, стуча по полу танкетками.
Джонас постоял еще секунду, затем подошел к стоявшему на столе телефону. Вечер среды. Кто знает, дома Берни или нет. Берни был дома, он сказал, что зайдет к нему после ужина. Глядя на бифштексы, брюссельскую капусту и фруктовый салат, Джонас продолжал думать о проблеме Мак-Фарлендов. После звонка своему лучшему другу, врачу-генетику, Джонас Вэйд простоял несколько минут возле телефона, отчаянно пытаясь вспомнить, где он читал ту статью, затем, так и не вспомнив, отправился ужинать.
Кортни и Брэд вместе со своими друзьями, которых они пригласили на ужин, оживленно обсуждали за столом серьезную проблему — куда пойти смотреть кино. Когда Кармелита принесла десерт — клубнику в сахаре, — Вэйд сбросил с себя отчужденность и попытался уделить внимание семье и гостям. Глядя нежно на Кортни, юную непорочную копию Пенни, он поставил себя на место Теда Мак-Фарленда, который несколькими часами ранее с серым лицом и несчастным видом сидел в его кабинете, и поблагодарил Бога за то, что у него никогда не было серьезных проблем с Кортни. Три года назад они пережили короткую фазу недопонимания: когда ей было пятнадцать, она связалась с дурной компанией. Кожаные куртки, сотрясение дома от рок-музыки, волосы-сосульки с вставленными в них безобразными булавками, демонстративное лопание пузырей жвачки и дерзости в ответ на замечания Пенни. Джонас вытащил Кортни из этой компании и, использовав свое влияние, перевел ее в недавно открывшуюся престижную школу. Сейчас она изучает драматическое искусство и учится на сплошные пятерки. Пройдет еще немного времени, и она встретит молодого человека, за которого захочет выйти замуж, такого как друг Брэда Том — веселого студента экономического отделения, который, вне всякого сомнения, найдет свою дорогу в жизни. Потом Брэд перейдет из Калифорнийского университета в Стэндфордский юридический университет, где когда-то учился его дед, станет, как он мечтает, адвокатом, женится на девушке наподобие Кортни и осядет где-нибудь неподалеку. Джонас и Пенни в конце концов останутся жить в доме одни, и жизнь потечет размеренно и спокойно.
