На нем были черные брюки, сидящие низко на бедрах, и темно-серая футболка, облегающая мощный гладиаторский торс. Черная татуировка в виде замысловатого орнамента начиналась где-то в районе левого плеча и, обвивая спиралью мускулистую руку, заканчивалась у запястья. Его густые темные волосы были влажными, и Миранда против своей воли представила его в душе.
Он стоял перед ней, такой сильный и мужественный, похожий на грозного воина, и, несмотря на то что их разделяло несколько футов, она чувствовала его так, словно находилась в его объятиях. Ей следовало испытывать отвращение к этому грубому неотесанному мужлану, но ее почему-то тянуло к нему.
— Возможность для чего? — спросила она, сложив руки на груди. — Для празднования окончания моей карьеры? Кто будет относиться ко мне всерьез после того, как я оказалась в такой компрометирующей ситуации с агрессивным и беспощадным альфа-самцом с киноафиши?
За этим последовало напряженное молчание, во время которого Иван пристально на нее смотрел. В мягком свете ламп его лицо с черными глазами и сломанным носом выглядело зловещим и вместе с тем завораживающим. Миранда обнаружила, что ей трудно дышать, и напомнила себе, что он очень опасный человек. Ей ни в коем случае нельзя об этом забывать.
— Я снимаюсь в боевиках, — наконец произнес он холодным сдержанным тоном. — Также, помимо других боевых искусств, я, как и многие мои соотечественники, практикую самбо. Это наш национальный вид спорта. Если все это делает меня агрессивным и беспощадным самцом с киноафиши, профессор, я бы предположил, что эту афишу нарисовали вы. Это вы сделали из меня монстра. Я всего лишь человек.
Миранда испытала что-то похожее на чувство вины. Она не понимала этого. Не хотела понимать. Не хотела смотреть на свою работу с его точки зрения. Ей было привычнее и удобнее видеть в нем неотесанного дикаря.
Пора отбросить размышления и сосредоточиться на цели своего визита.
— Итак, какие возможности вы видите в этом кошмаре? — спросила она.
Иван снова молча уставился на нее, и она приказала себе сохранять спокойствие, несмотря на охватившую ее панику. У нее было такое чувство, что после этого разговора ее жизнь изменится навсегда.
«Не будь смешной!» — сказала себе Миранда. Какого черта она нервничает в присутствии этого человека? Она всегда гордилась своим благоразумием и логическим мышлением. Разве не они помогли ей стать уважаемым ученым?
Ей нужно помнить, что у нее тоже есть оружие.
