Огюстина принесла нам по большой чашке не слишком крепкого кофе.
— Что ни говори, а любовь — подлая штука, — ставя чашки на стол, сказала она. — Вечно все влюбляются не в тех… А потом предъявляют счет всему миру за свои же ошибки. Ахмед тебя только пугает. Ты сама знаешь, что он и волоску не даст упасть с твоей головы. Зато отыграется на своих новых подружках. Я давно заметила: те, кто мучают других, всегда отделываются пустяками. А вот тот, кому достаются все шишки…
— Да как ты можешь говорить такое? Тоже мне, нашла жертву — Ахмеда! Ты что, забыла, сколько я от него натерпелась? Или ты теперь заодно с моими врагами?
— Лола, ты же знаешь, я ни с кем не заодно. Это вы превратили мой квартал в футбольное поле. Но я, слава тебе господи, только судья… И между прочим, когда я даю свисток, что матч окончен, никто меня не слушает. Я ведь про что тебе толкую — очки в игре — это не все. Надо еще смотреть, кто больше правил нарушил…
— Молчи, старая! Я тебя давно раскусила! Ты только притворяешься, что держишь нейтралитет. А на самом деле завела себе любимчиков…
Огюстина пожала плечами и вернулась за стойку, которую принялась протирать большой губкой. Лола яростно мешала в чашке ложкой, залив все блюдце кофе. Она сидела с поджатыми губами, не пуская наружу непереваренные воспоминания. Я не знала, как вызвать ее на откровенность, — по той простой причине, что раньше со мной еще никто не откровенничал. У меня были большие проблемы с готовыми фразами, которые принято произносить в каждом конкретном случае. «Ну как ты?» — когда человек у тебя на глазах проваливается в пропасть. «Это совсем не то, что ты думаешь!» — когда тебя застают на месте преступления с любовником или чужим мужем. «Отличная сегодня погода!» — когда разговор заходит в тупик. Огюстина как ни в чем не бывало возилась с посудой. Взволнованная до глубины души, я накрыла ладонью руку Лолы. «Ну как ты?» — спросила я, вложив в свой бессмысленный вопрос всю нежность, какую он мог вместить. «Нормально», — вместо ответа качнула она головой.
Как выяснилось, некоторое время назад у нее действительно возникли трудности. Ее выставили из квартирки, которую она снимала в многоэтажке в Тринадцатом округе. Нет-нет, платила она в срок. Просто соседи взбунтовались: Лола принимала слишком шумных гостей. Так что в конце концов они с Лапулей оказались на улице. Тогда она взяла дочку под мышку и явилась с ней к Ахмеду, который выдавал себя за друга.
