Должен же быть какой-то подвох, какая-то дьявольская хитрость!
А пока что герцогиня пользовалась в Петербурге всеобщей любовью и почтением. Все знали, что она богата, щедра, весела и любит нас, русских, бескорыстно. Уверяет, что ее родственники, англичане, нам и в подметки не годятся. А мы такие слова ой как любим!
«В торжественных случаях, – пишет исследователь XVIII века Карнович, – и на дворцовых выходах она являлась с осыпанною драгоценными камнями герцогскою короной на голове, следуя существующему среди английских дам обычаю надевать вместо модных шляп геральдические короны, соответствующие титулам их мужей. В Петербурге говорили, что она близкая родственница королевскому дому… Императрица приказала отвести герцогине один из лучших домов в столице, а когда сильная буря повредила стоящую на якоре ее яхту, императрица… без ведома герцогини велела произвести исправление на казенный счет».
На самом-то деле корысть у герцогини была, хотя, на мой взгляд, не столь преступная, как ожидается. А корысть была связана не только и не столько с тайной рождения герцогини, как с отношением к ней в Англии.
Для того чтобы получше разобраться в этой тайне, придется возвратиться на сорок лет назад.
Елизавета Чэдли была дочкой отставного английского полковника, жившего на скромную пенсию в графстве Девоншир. Полковник Чэдли гордился тем, что его предок, адмирал флота, отважно сражался с испанской Непобедимой армадой в конце XVI века.
Дочь полковника (назовем ее Лизочкой, потому что все в графстве называли бы ее так, если бы в английском языке нашлось такое ласковое слово) была одним из тех прелестных созданий, которых природа дарит человечеству, чтобы ему было чем восхищаться.
Во-первых, она уже в двенадцать лет считалась первой красавицей Девоншира, а может, и всей Англии. Во-вторых, она была так умна и остроумна, что ставила в тупик даже бакалавров из Оксфорда. В-третьих, Лизочка была добра настолько, что все верили в ее умение говорить с домашними животными, а то и с дикими оленями.
Когда Лизочке исполнилось шестнадцать, ее отвезли в Лондон и там, пользуясь связями отца, а также растущей известностью красавицы, пристроили фрейлиной при дворе принцессы Уэльской. Это был не главный двор королевства, но все же самый настоящий двор.
Все нравилось Лизочке в столице. И нравы двора, и дома, и люди, и, главное, сонм почитателей, окруживших ее.
А среди них выделялся некий лорд Гамильтон. Фамилия в Англии известная, хоть и не самая знатная. Представительница этой семьи прославится тем, что ее полюбит знаменитый адмирал Нельсон.
