— Твоя, — выдохнула я и была вознаграждена еще одним жестким толчком. Прикосновениями он утверждал надо мной власть. Ставил свое клеймо. И сейчас я хотела принадлежать ему. Больше всего на свете желала стать его. — Вся твоя.
Джош с диким рыком впился пальцами в мои бедра. В кожу вонзились когти, и я вскрикнула от колющей боли.
— Джош!
Он кончил с рычанием, жестко входя в меня и вдавливая в матрас. Его удары замедлились, он, тяжело дыша, толкнулся в меня еще раз, и я изогнулась, все еще нуждаясь в большем.
— Пожалуйста, Джош.
Его руки скользнули между моих ног, лаская и дразня.
— Скажи, что ты моя.
— Твоя, — всхлипнула я, прижимаясь к его руке в порыве глубокой потребности.
Джош погрузил палец в мое лоно и начал медленно поглаживать клитор. И я снова кончила, мое влагалище сжалось, тело задрожало.
Когда дрожь наконец утихла, я задыхаясь легла на кровать. Джош притянул меня к себе, пристроил подбородок на голове, прижался губами к волосам и крепко обнял. Я почувствовала вибрацию от его горлового урчания.
Почувствовала излучаемые им тепло и счастье. Насыщенность. Восторг.
Во мне зародились странные эмоции. Удовлетворение? Последствия похоти?
Это ведь не могло быть любовью… или могло? Нельзя позволять себе влюбиться.
И тем не менее я это чувствовала.
Джош поцеловал меня в макушку.
— Ты голодна?
Я усмехнулась. Еда была последней вещью, о которой я думала, но оборотни нуждались в регулярном питании. Я видела, сколько еды могла съесть крошечная Сара.
— Не очень, но открыта для предложений.
— Я закончу готовить пуцин, — он сполз с кровати и потянул меня за собой.
Сначала мы приняли душ, быстро намыливали друг друга и болтали о мелочах. Джош был нежным и ласковым, постоянно целовал и обнимал меня, пока мы мылись и вытирались полотенцем.
К возвращению на кухню мы оба снова возбудились.
Мы приготовил пуцин только через несколько часов, но он получился довольно неплохим. Не совсем по канонам франко-канадской кухни, но Джош уловил основные принципы блюда.
После еды мы рухнули в постель, где Джош медленно и восхитительно любил меня снова.
А потом он заснул. Я подремала примерно десять минут, и мой мозг, как всегда, проснулся.
Расстроившись, я выскользнула из кровати, завернулась в халат и, зевая, направилась к пазлу. Нет смысла будить Джоша.
Я едва успела собрать уголок, как почувствовала на плечах руки Джоша. Он поцеловал меня в шею.
— Не спится? — сонно пробормотал он.
— Преуменьшение века, — усмехнулась я. — Но ты спи. Все в порядке.
