— И Генка куда-то запропастился, — озабоченно оглядывалась по сторонам Алла.
— Все, нет больше Геннадия, — я сказал это так, что ни у кого не появилось желания задать вопросы.
— Наколки срезать будем? — Леха все еще морщился, его била дрожь, но он уже начал соображать.
— Не с чего, — бросил я, забирая свой рюкзак из рук Эдика.
— А похоронить? — робко предложил все тот же Леха, и мои нервы сдали.
— Я же сказал, нечего там хоронить, ясно? — зло выкрикнул я. — Ни хрена от него не осталось, ни косточки! Всего по камням размазало. Кто хочет удостовериться — иди, смотри. Идите, здесь рядом! — закинув за спину рюкзак, направился к хмурому Исмаилу. Подойдя к нему, я обернулся. Наша компания молчаливо уставилась куда-то под ноги. Я проследил за их взглядами и невольно поморщился — на светлых камнях отпечатывались подошвы моих ботинок. Желающих проверять мною сказанное не нашлось…
— Похоже, они нас не засекли, — Эдик прихрамывал, один из кусков камня ударил его в ногу, — били по площадям.
Я согласно кивнул. Заметь нас американские «соколики», и в фарш превратился бы не один Геннадий. Ему просто не повезло, как и тем, сопровождавшим нас парням — афганцам.
— Как считаешь, американцы успокоятся? Летчики наверняка записали нас на свой счет. — Он сплюнул, потянулся к карману. Но вспомнив, что давно бросил курить, выругался.
— Американцы — не знаю, — отвечать на эти вопросы все равно, что гадать на кофейной гуще, но раз тропа позволяла, почему не скрасить дорогу пустым трепом? — Но вот Маклейн будет рыть носом землю до тех пор, пока не пощупает наши трупы. Вот увидишь, уже сегодня к вечеру над этими горами снова будут туда-сюда мотаться пендосовские «вертушки».
— Не будут, — уверенно возразил Эд, — высокогорье. Не рискнут. Побоятся.
— Может, и не рискнут, но вояк вслед за нами отправят.
— Отправят, — теперь согласился Эд. — Домой приеду — напьюсь, — решительным тоном заявил он.
— Поддерживаю, — откликнулся идущий чуть впереди Ленька. Я усмехнулся и посмотрел на раненого. По счастью, Саид немного оправился, и сейчас, когда тропа вилась относительно ровно, шел сам, без посторонней помощи. Ветер становился все более свежим, в нем чувствовался запах тающего льда.
— А ночью мы вздрогнем, — Эдуард зябко поежился, прошелся взглядом по белым шапкам гор.
— И не поспоришь.
Солнце опускалось к горизонту, и скоро по отрогам должны были поползти тени. Нас ждала длинная, холодная ночь, но меня больше пугало утро.
