— Коля, — сев у стены, Эдуард вытирал руки травой, побывав в его ладонях, она становилась темной. — Магазины, гранаты и прочую лабуду мы поделили на шестерых.
— На семерых, — я показал на выползающего из тени закутка Лапова Алексея, в последний момент задержавшегося и оставшегося живым.
Эдуард взглянул на трясущегося бойца, удивленно хмыкнул и уточнил:
— Стволы пять сорок пять берем?
— Конечно. Два. Ты и я. Будешь раздавать винтовки — собери у всех автоматные патроны, подели пополам. Но мы с тобой и винтовки возьмем. Лишними не будут.
— Естественно, — отозвался Эдик.
Тем временем приволокли Артура. Поставили на колени. Я подошел и вырвал у него изо рта кляп.
— Значит, вы, твари, рассчитывали, что доказательства будут неопровержимыми? — с этими словами я подошел к мертвому телу Синцова, вытащил из разгрузки нож, расстегнул разгрузку, распахнул, вырывая пуговицы, куртку, не слишком церемонясь, взрезал ножом тельник. Сдернул одежду, перевернув труп. Взгляд уперся в потемневшую наколку «…я дивизия ВДВ» и годы службы. Решительно воткнул нож в мертвую, но еще источающую кровь плоть. Круговым движением срезал кусок кожи и, поддев острием ножа, бросил под ноги нашему «бывшему куратору».
— Что, сука, выкусил? Вы хотели крови и мяса? Сейчас получишь, ты еще его жрать станешь! — я сплюнул и направился к следующему убитому. — Леонид, помогай, раздевай Сушкова! — хотя он, может быть, и Хрусталев, но какая сейчас разница? Сам я наклонился над Жмуровым.
— Не делай этого! — громкий окрик заставил меня обернуться. Артур был бледен, но казался спокойным. — Не делай этого! — повторил он. — Это не в ваших интересах.
— Даже так? Интересно, — я сделал шаг в направлении «куратора», нарочно поигрывая ножом.
— Да, именно так. Для доказательств «преступной деятельности русских» нам хватит и этих, — Артур кивнул на трупы наших товарищей. Он, видимо, еще не терял надежды выйти из ситуации с прибылью, то есть выполнив стоявшую перед ним задачу. — Мы отснимем репортаж, а вы можете уходить. Вас не тронут. А можете остаться, я все урегулирую. Вас переправят обратно домой. Кроме того, вы получите неплохие комиссионные. Киньте нам эту кость и убирайтесь.
«Красиво говорит иностранец. Но нет дурных! Даже если отбросить политический ущерб для нашей страны, то кто же оставляет живых свидетелей?» — пока я слушал, Шпак раздел труп Сушкова и довольно проворно вырезал обе имевшиеся у него наколки. Куски темного мяса шлепнулись под нос «куратору».
