Кинооператоры продолжают снимать. Может быть, они думают, что это инсценировка?
— Леня, на месте… Эд, давай со мной! — Я иду к трупам. Похоже, живых нет, у большинства лица в крови, не жалею еще десяти патронов, чтобы уже наверняка… А они неплохо экипированы — кроме обязательных бронников и касок у каждого рация, на винтовках коллиматорные прицелы, подствольные фонарики, в разгрузках еще какие-то непонятные приборы. Но они были слишком близко, чтобы им всерьез могли помочь их прибамбасы. Забрызганные кровью пластиковые корфы валяются вперемешку с трупами. Надо будет взглянуть, что в них, но не сейчас, чуть позже.
— Как белок! — кивнул на убитых подошедший ко мне Каретников. Его лицо, обильно покрытое потом, раскраснелось…
— Пойдем, — я кивнул в сторону все еще продолжающих снимать репортаж журналистов.
— С ними что будем делать? — ни малейших оттенков эмоций.
— Посмотрим, — я и сам еще не успел подумать об их участи. А те, кажется, наконец-то сообразили, что происходит неправильное. Женщина перестала копаться в своей сумке и бросилась бежать.
— Куда? — задорно воскликнул Эдик и вскинул оружие, как видно, решение нашлось само собой. Очередь… Одна из пуль ложится прямо перед ногами бегущей, и та, остановившись, кулем падает на камни.
Я качаю головой…
— А что, мы за ней бегать должны? — звучит вполне справедливо. Возможно, эта репортерская сука заслужила и худшего.
— Нет, все правильно, — отвечаю я, но мне жалко потраченных боеприпасов. — Идите сюда! Живо! — я требовательно машу рукой.
Журналюги делают вид, что не понимают, я снова показываю, но уже стволом автомата, доходит гораздо лучше.
— Посматривай за ними, — на всякий случай предупреждаю я Эда. Мало ли что у этих репортеров может быть в заначке. Сумочку репортерши я забираю сразу, внутри ничего интересного, обычные дамские аксессуары. Теперь я понял, что она делала, возясь с сумочкой все это время, — наводила марафет. Все верно, должна выглядеть безупречно, взволнованной и одновременно безупречной. Эдик непонятно чему улыбается. Ага, понятно, по ноге идущей к нам американки стекает струйка. Нашел над чем смеяться, придурок…
— Вперед! — я стволом автомата указываю направление движения. Они слушаются меня с первого раза. Американцы — народ понятливый, главное, выбрать правильный метод обучения. Метод я выбрал правильный.
— Леня, Гена, — я окликнул своих продолжающих сидеть в засаде собратьев по несчастью, — под вашу ответственность. — Я кивнул на ошарашенных происходящим журналистов. — И обыщите их. На всякий случай.
