— Приииииизрак, — задумчиво протянул старик, смакуя слово, как первый кусочек любимого деликатесного блюда, которого он не вкушал уже много лет.
— Ну, да. Потому что я есть, но меня вроде как бы и нет. Я невидимый… меня не видно, и никто обо мне не знает. — Про себя я отметил, что описание моей работы — это отличная метафора для всей моей жизни.
— Да, да. Я понял. Да, да. Просто пытаюсь осмыслить.
— Ага. Но теперь вам понятно? — Даже не знаю, почему я с ним разговаривал, а не послал его куда подальше.
— Ну, вы как-то не производите впечатления богатого человека… Я всегда думал…
— Что?
— Я всегда думал, что… а для кого вы пишете тексты?
Я тяжко вздохнул. Похоже, мне уже не отвертеться от обстоятельного пояснения. Есть люди, которые просто не понимают нюансов риторики.
— Я пишу тексты для очень известного рэпера. Вы вообще знакомы с жанром?
— Жан-Ра? Это его так зовут? — Старик снял фуражку и почесал лысую черепушку.
— Нет, я имею в виду, вы знакомы с рэп-музыкой? Знаете кого-нибудь из певцов или групп?
— Из певцов или групп… нет. Не знаю.
— Ну и какая тогда вам разница, для кого я пишу? — рявкнул я.
Он обиженно сморщился. И мне вдруг стало стыдно, что я ему нагрубил.
— Да. Понятно. Я просто подумал, что, может быть, это известное имя, и я его слышал. — Старик отвернулся. — Я знаю такого Эль-Эль Кула Дзю.
— Кула Джи.
— Что?
— Эль-Эль… впрочем, ладно, забейте.
— Просто я всегда думал, что рэперы зарабатывают кучу денег. Я их видел по телику. — Старик сложил руки на груди в неумелом и неубедительном подражании рэперской позе. — Они всегда говорят: «Нигга, нигга, нигга, эй, чувак, у меня куча телок. Йоу!» Правильно?
Я не мог не улыбнуться. Ему все-таки удалось расположить меня к себе.
— Ага. Именно так. Вы очень здорово изобразили, мистер…
— Чу. Линь-Линь Чу. — Он протянул мне руку для рукопожатия.
— Рад познакомиться, мистер Чу.
— И почему же вы сами не зарабатываете кучу денег, Московит? Я не понимаю. Вы что, слишком толстый?
Так, теперь главное не взорваться.
— Да нет. Просто мне… простоя предпочитаю работать за сценой.
— Там у вас все очень жестко?
— Жестко?
— Ну, засилье насилия.
— А, я понял. Нет. Никакого засилья насилия нет. Это все театральщина. Работа на публику. Я ни разу не сталкивался с проявлением насилия, а я работаю в этой области уже почти десять лет.
— Да? А что у вас с глазом?
Я улыбнулся. Все-таки классный старик.
— Да так, подрался с одним рэпером.
— Вот! А вы говорите, что нет никакого насилия!
