— Разве могут христиане надеяться на милость небес, если станут отсиживаться у своих очагов, когда самому Христу нанесено жесточайшее оскорбление! — воскликнул Ричард, и голос его дрогнул. — Откуда взяться миру и покою на земле, если Искупитель поймет, что наши мышиные делишки для нас важнее памяти о его крестной муке?
Он в это верил. И Элеонора верила.
Она еще не забыла холодный ужас, охвативший ее, когда разнеслась весть о падении Иерусалима под ударами воинства Саладина. А теперь ее сын готов воспротивиться натиску сарацин, свято верующих, что исламу в священной войне предстоит покорить все страны и земли, а слово их пророка Мухаммада должно возобладать во всем мире.
Ричард действовал хладнокровно, этого не отнять: он обстоятельно подготовился к походу, собрал огромные средства и лучших воинов, какие когда-либо выступали против сарацинского зеленого знамени. Он заручился поддержкой союзников, продумал каждый шаг, мудро отказался от тяжелейшего сухопутного маршрута, на котором во время прежних походов крестоносцы несли неисчислимые потери, а вместо этого снарядил великолепный флот, который по морю доставит его паладинов к берегам Палестины. Он вполне мог победить там, где отступили другие!
Элеонора желала ему победы и готова была помогать всеми силами…
Король-крестоносец и его мать все еще стояли бок о бок на галерее. Отсюда открывался вид на Ионическое море, пронзительно синее, сверкающее в лучах склонившегося к закату солнца. В монастырской часовне продолжалось богослужение, оттуда время от времени доносился тяжелый бас диакона и множество вторивших ему голосов. Но эти мирные звуки теперь тонули в лязге оружия, топоте и выкриках ратников, слитном перестуке конских копыт по пыльной земле.
За пределами монастырской обители шли учения крестоносного воинства. Высокая, грубой кладки стена скрывала их маневры от Ричарда и Элеоноры, но можно было не сомневаться, что предводители отрядов не дают воинам прохлаждаться. Для тех, кого король собрал под своей рукой на Сицилии, долгие месяцы зимовки превратились в нескончаемую череду воинских упражнений. Ричард не щадил никого — ни себя, ни своих людей.
Он и сейчас, воодушевившись, принялся объяснять матери, что за маневры оттачивают его воины, что означает тот или иной сигнал рога, каким образом конные рыцари обучают боевых коней по команде укладываться на землю вместе со всадником, и как это важно при атаках конных лучников, когда для укрытия надлежит пользоваться любой неровностью почвы.
