Ночь прошла беспокойно, несмотря на то, что охранники, сменяясь, по двое несли караульную службу. Эйрик несколько раз вставал, бродил по округе и шумно вздыхал.
Мартин долго лежал без сна, глядя, как в вышине загораются звезды, а из-за холмов медлительно выплывает серп луны. Мир вокруг казался прекрасным и безмятежным, даже не верилось, что рядом, в двух шагах, в земле покоятся тела тех, кто еще днем было полон жизни и надежд. В воздухе ни дуновения, и только обычные звуки ночной жизни безлюдной равнины нарушали тишину: в зарослях пискнула разбуженная птица, зашуршали мелкие камни под лапами мелкой зверушки…
В конце концов он задремал, но спал чутко, поэтому моментально приподнялся, уловив совсем иные звуки, наполнившие его тревогой.
Рядом уже сидел на корточках Сабир, а Эйрик бесшумно поднимался в темноте на пригорок, чтобы осмотреться.
Небо у горизонта серело, в этот предрассветный час царит полная тишина и всякий шум слышен на огромном расстоянии. Сабир, не шевелясь, указал в ту сторону, откуда доносились смутный гул голосов, ржание лошади, затем — пронзительный женский крик.
Мартин затянул пояс с мечом.
— Подними человек пять из охраны Иосифа. Остальные пусть останутся здесь и оберегают господина.
Молодой еврей крепко спал на попоне, голова его покоилась на чересседельной суме. Ничто не потревожило Иосифа, утомленного вчерашними тягостными впечатлениями.
Вскоре всадники уже были на вершине пологого холма, из-за гребня которого доносились тревожившие звуки. И в смутном свете приближающегося утра им открылась весьма странная картина.
Оказывается, разбойники, которых они намеревались настичь, разбили свой лагерь меньше чем в миле от их стоянки. С холма были видны пара палаток, покрытых козьими шкурами, рядом с ними на земле лежали связанные пленники, поодаль бродили пасущиеся лошади, которых в эту минуту пытались сбить в табун несколько молодчиков в тюрбанах. Но остальные разбойники — их было больше дюжины — по необъяснимой причине толпились на противоположном склоне ложбины между двумя холмами, жестикулируя, выкрикивая что-то и время от времени разражаясь хохотом. Сквозь этот шум прорывался иной звук — отрывистые щелчки и свист, напоминающий змеиное шипение.
Как только «уводящие» расступились, Мартин увидел на склоне молодую женщину в изорванном желтом платье и растрепанными темными косами. В руках у нее был длинный бич, которым женщина орудовала с необычайной ловкостью, не позволяя разбойникам приблизиться. То и дело взвивалось тяжелое кнутовище, полоса бычьей кожи с вплетенными в нее свинцовыми шариками описывала дугу и устремлялась вперед, настигая очередного негодяя. Следовал оглушительный щелчок, и если удар достигал цели — вопль боли. Разбойники шарахались и отступали на пару шагов, в это время женщина успевала немного подняться вверх по склону. Пленница отбивалась отчаянно, но она была в кольце, силы ее таяли, и исход этого противостояния был заведомо предрешен.
