— А, Шент, добрый вечер. Ваш эксперимент закончен?
— И мой доброволец находится почти в таком же состоянии, бедняга.
— Значит, мое решение было верным, когда я отказался остаться. Мне кажется, что вы, ученые, немногим отличаетесь от убийц.
— Он еще не умер, Прокуратор, и, может быть, нам удастся его спасти, но… — И он пожал плечами.
— Я бы предпочел, чтобы вы имели дело с крысами, Шент… но вы сами на себя непохожи, дружище… Вам тоже, должно быть, пришлось нелегко.
— Я старею, лорд, — сказал Шент просто.
— Опасные земные последствия, — прозвучал сухой ответ. — Вам нужно лечь, Шент.
И вот Шент сидит здесь, глядя на темный город умирающего мира.
Вот уже два года, как синапсифер находится в стадии испытаний, и два года он был рабом и игрушкой в руках общества Древних или Братства, как они сами себя называли.
Он располагал семью или восемью работами, которые могли бы быть опубликованы в «Сирианском журнале нейропсихологии», что могло бы принести ему столь желанную галактическую известность. Работы эти громоздились на его столе. А вместо них в «Физик ревю» была напечатана неясная и нарочито путаная работа. Таков был девиз Братства: лучше полуправда, чем ложь.
И все-таки Энниус расспрашивал его. Почему?
Сочеталось ли это с тем, другим, о чем он узнал? Подозревал ли Император то, что он подозревал сам?
За двести лет Земля поднималась трижды. Трижды, под лозунгами, провозглашающими возвращение к древнему величию. Земля восставала против имперских гарнизонов. Три раза она терпела поражение, и это естественно. И если бы Империя не была бы так хорошо просвечена, а большинство членов Галактического Совета не были бы человекоподобными, Земля была бы залита кровью и превращена в необитаемую планету.
Но теперь все могло измениться… Но могло ли? Насколько он может доверять словам умирающего сумасшедшего, три четверти речей которого невозможно было разобрать?
Какова польза от всего этого? В любом случае он не осмелится пойти на какие-либо действия. Он может только ждать. Он старел, и, как сказал Энниус, то были тяжелые земные последствия. Шестьдесят надвигались на него, и избежать этой возрастной хватки было почти невозможно.
И даже на этом несчастном, горящем, безумном земном шаре он все равно хотел жить.
Он снова лег и перед сном успел еще подумать о том, был ли звонок Энниусу зарегистрирован Древними. В то время он еще не знал, что Древние располагают другими источниками информации.
Наступило утро, прежде чем молодой техник окончательно принял решение.
