– Это будет очень интересная книга, – сказала Алекса, – эти темы волнуют каждого. Когда ты начнешь ее писать?
– Года через два-три.
– Почему именно через такой срок?
Я поцеловал Алексу в горячее от солнца плечо и пояснил:
– Каждую книгу нужно пропустить через себя, через собственный опыт. Только тогда получается настоящий текст, которому хочется верить. Когда автор не до конца понимает то, о чем он пишет, то это заметно. Ничто, никакие чужие рассказы и фантазии не могут сравниться с личным опытом.
Алекса, удивленно подняв брови, громко рассмеялась, обратив в нашу сторону внимание отдыхающих неподалеку девушек.
– Ты хочешь сказать, что тебе не хватает опыта в любовных делах? И ты еще чего-то не понимаешь в этом? Мне всегда казалось, что у тебя в этой области, наоборот, опыта чересчур много.
Я шутливо толкнул ее плечом:
– Эй, не так громко. Не надо оповещать об этом весь пляж. Я имел в виду другое. Мы с тобой знакомы всего лишь чуть больше года. Этого еще мало для того, чтобы рассказывать людям о наших чувствах. Поживем еще вместе несколько лет, узнаем друг друга ближе. Наши отношения станут крепче, прочнее. И лишь тогда можно будет приниматься за рукопись.
Алекса наклонилась ко мне и с легким наигранным испугом прошептала в мое ухо:
– А вдруг у нас с тобой ничего не получится? Вдруг я тебя достану так, что ты не выдержишь и бросишь меня?
Я шутливо в тон ответил:
– Тогда я напишу прекрасную книгу о том, как нужно правильно бросать девушек. За что ее брать, на какое расстояние закидывать. Вот чем хороша профессия писателя – не важно, что произошло в твоей жизни, это всегда повод для очередного рассказа.
Она слегка загрустила, но чуть позже неожиданно широко улыбнулась:
– Я правильно поняла, что попадаю в книгу в любом случае?
– Твои подозрения верны на сто процентов.
Она щелкнула пальцами:
– Черт, значит, мне надо быть хорошей идеальной женой.
– У тебя нет ни малейшего шанса избежать этой участи. Я знаю твое будущее. Оно прекрасно.
– Каждый раз, когда ты это говоришь, мне кажется, что это не про меня, – сказала Алекса.
– Я специально это так часто повторяю, чтобы ты поскорее к этому привыкла, – ответил я, – к счастью, судьба предопределена, поэтому ничего испортить невозможно.
– Хорошо, – сказала моя красавица, – я тогда постараюсь лишний раз не беспокоиться.
– Да, постарайся. Уж тебе-то сам Бог велел не волноваться. – Я привстал на песке и поцеловал ее в подставленные губы.
Некоторое время мы лежали молча, нежась под ласковым солнцем. Вдруг Алекса нарушила тишину вопросом:
