Ират горько смеётся, прикрыв глаза. В пустой комнате его хриплый из-за усталости смех кажется приговором, точкой, поставленной на середине предложения. Но замолчав, правитель смотрит прямо мне в глаза, выжидающе и упрямо:
— А если тебе придётся за меня умереть, сделаешь?
— Да…
Не могу сказать ничего иного, потому что действительно так думаю. Я могу и умереть, с детства учили не бояться смерти, но он должен жить, ощущать вкус свободы и мирной жизни, которую мы вырвем у врагов зубами, перегрызя глотки. И я первый кинусь на их клинки, попаду под свистящие пули, если опасность будет угрожать Иру.
— Не то, что я хочу услышать, — произносит он со вздохом, думает пару секунд и задаёт другой вопрос: — Ну а если я попрошу тебя "спрятаться", не лезть под пули… Просто исчезнуть, став другим человеком, но оставшись во дворце. Начать жизнь здесь заново.
— Без вас? — спросил, не ожидая ответа, но Ир отозвался почти мгновенно.
— Я должен быть там, на войне, — почти не размыкая губ.
— А я ваш охранник. Защищать даже ценой своей жизни — моя обязанность.
— Но если прикажу?
Ират, до того лежащий на кровати, с трудом сел, схватив меня за руку, и вновь обессилено упал, прижимая мою ладонь к лицу, заставляя чуть податься следом. Его пальцы были такими холодными, просто ледяными…
— Зачем всё это, мой король?
— Ты обещал выполнять любой приказ! — упрямо, пальцы крепко вцепились в моё запястье.
— Но "стать другим"… Кому это нужно? — действительно не мог понять, о чём думает этот мужчина.
— Мне… — замолчал, на этот раз тишина долго резала слух, но король всё же продолжил — Я обязательно вернусь к тебе после войны, как можно скорее. Ты всё так же будешь фаворитом. Заклятье неузнавания держится долго, если его закрепить на источнике, а в замке…
Я покачал головой, давая Ирату понять, что да, исполню любой приказ, но этот — не просить. Не оставлю его одного ни за что и никогда. Жизнь короля — и моя тоже!
— Адрэ!
— Нет, только не это.
Он со злостью откинул мою руку, отвернулся, спрятав лицо в подушках. Смотреть на это было страшно и неприятно, но повиноваться такому приказу — ещё страшней. Без меня повелитель не вернётся из битвы, просто чувствую это.
— Вон! — рыкнул Ир, не смотря на меня. — Не смей приходить! — и когда я уже был у порога, держался за ручку двери, мужчина добавил глухо, будто б почувствовав, что его подданный исполняет даже такой приказ. — Я всё равно что-нибудь придумаю…
После этого разговора я больше не приходил в покои короля, боясь вновь его разгневать, но брошенная напоследок фраза не давала покоя. Зачем ему это? Если я стану кем-то выдуманным, оставлю Ирата одного на войне, без верной охраны, с этими уродами Патрицией и Лендерсом, готовыми разодрать ему спину и вырвать сердце… Что это даст? Не могу даже представить, откуда в голове всегда разумного Ира появилась такая странная мысль.
