- Окажите мне любезность, гости дорогие, посидите у нас подольше, а мне дозвольте до вечера отлучиться на Волгу. Денек ныне на удивление выдался, когда-то еще такой будет, жалко упускать! Не обессудь уж и ты, Дуняша!
- Ну что с тобой поделаешь? - улыбнулась Авдотья Васильевна. - Знаю ведь, коль зажегся чем, все равно не остановишь. Иди. Возвращайся только засветло.
- Иван Петрович, - закричали со всех сторон, - потерпи до завтра, сделай одолжение, в кои-то веки встретились!
- Не могу, друзья, завтра визиты начнутся, почтения разные, а дальше - вдруг погода испортится?
- Тебе ведь лодка нужна? - спросил молчавший до того Афанасий Кузьмич, отец Сергея.
- На пристани найду.
- Зачем же время на поиски тратить? Лодка у меня там прикована; я с тобой и поплыву.
- А мне можно с вами? - дернул Сергей отца за рукав и умоляюще заглянул в глаза.
...И вот уже Сережин отец выгребает на самую середину реки. Широкий след остается за кормой, на ровной, как зеркало, воде. Высоко в небе курлычут журавли, улетая в дальние края, белой лебедью выплывает из-за поворота припозднившаяся расшива, с одной стороны отражается в привольной волжской воде сказочно красивый город на горе, с другой - вечнозеленый бор, тянущийся до окоема.
- Красота-то какая! - обвел рукой вокруг Кулибин. - Во всем свете такой больше не сыщется! Недаром меня сюда как магнитом тянуло!
- По всей Волге, - подтвердил Афанасий Кузьмич, - место наше славится. Жаль, листья опали у берез и осин, а то ведь сверкали самоцветами!
- Однако, - спохватился Кулибин, - мы ведь сюда не только красотой любоваться приплыли. Пора и за дело!
- Куда прикажешь?
- Выгреби-ка на самое стремление.
Вскоре, по знаку Кулибина, отец убрал весла, бросил якорь. Иван Петрович достал из котомки какой-то необычный прибор: дубовую дощечку, свободно вращающуюся в железной рамке.
- Сила течения, - пояснил он, - выжмет доску, а я угол наклона замерю и узнаю ее.
Навесил тяжелую гирьку на рамку, опустил прибор в воду:
- Девять фунтов на четверть аршина! Совсем не плохо! Не меньше, чем на Неве.
- Есть места и потише, - предупредил Афанасий Кузьмич. - Здесь, на стрелке, Ока Волге силу множит. А в Бармине, за сто двадцать верст отсюда, верно, вдвое спокойнее.
- Побываю и там. И в иных других местах, где могут быть препятствия для судоходства. Замерю течение и в половодье, и в сухое время.
- Коли судоходство волжское, - предупредил Желудков-старший, желаешь как следует постичь, много еще чего изучать тебе придется. Мели, перекаты, паводки, ледоход, водовороты... Ветра разные опять же. За год не управишься.
