"Вернемся домой - нарисуешь!" - вспомнил я матушкины слова. Как давно это было! И где теперь матушка, где дом? А керженские елочки я обязательно нарисую и подарю на память матушке. Пусть знает, что не склонился ее сын под ударами жестокой судьбы, не разучился чтить красоту!
И тут же мои мысли приняли другое направление. До встречи с матушкой мне предстоит круто изменить свою жизнь, совершить, как заметил Егор, почти немыслимое... Правда, подсказка Степана может сильно облегчить задачу, но неизвестно еще, как справлюсь я с новой для себя ролью, а ежели и справлюсь, то поверят ли мне? Разумеется, риск все равно велик, но иного выхода у меня нет. Я обязан сделать все возможное, чтобы встретиться с Кулибиным и Желудковым. Но на всякий случай Степан и Егор должны быть готовы заменить меня и предупредить их о заговоре...
Резкий толчок оборвал плавное течение моих мыслей. У излучины Волги бичева натянулась, как струна, и нас как будто какой-то неудержимой, неведомой силой повлекло назад.
- Упирайся, братцы, кто во что горазд, - закричал Ерофеич, - не уступи!
Он обернулся к нам лицом, перекинул лямку на спину, широко расставил ноги, будто врос в песок. Все, как один, последовали его примеру. Лицом к расшиве сдерживать бичеву стало легче. Правой ногой я нащупал ямку, левой - уперся в небольшую кочку. И снова, как в самом начале, пришлось напрягать все силы, но теперь уже, чтобы не сойти с места, противостоять невидимой силе.
- Что это? - спросил я у Кудряша.
- Суводь - встречное движение. Ничего, одолеем!
И затянул звонким чистым голосом:
- Раскачаем березу, разваляем зелену!
Песня помогла установить шаг, обрести ровное дыхание. Водоворот крутил расшиву еще четверть часа, и все это время мы с трудом освобождали ноги из песчаного плена, отвоевывая пядь за пядью, преодолели всего двадцать саженей вместо обычных полверсты.
Еще через два часа я почувствовал, что силы мои на исходе. Солнце пекло немилосердно, пот заливал глаза, струйками стекал по спине, разъедая свежие раны. Болели не только они, но и плечи, и грудь, натертые лямкой. Я шел, как и многие впереди, покачиваясь, дышал неровно, с присвистом, радужные круги без остановки плыли перед глазами, ноги словно налились чугуном. Казалось, еще немного - и я не выдержу, упаду лицом в песок. Это при том, что от отца я унаследовал широкую кость, в монастыре не уставал целыми днями колоть дрова и носить воду!
- Кудряш! - пересохшими губами окликнул я соседа, когда стало совсем невмочь. - Что-то со мной непонятное делается. Ноги от земли не оторвать!
