Мы обе — и Кошкина, и я — ушли из школы после восьмого класса. Она открыла мастерскую, в которой рисовала свои странные картины, а я перешла в другую школу. Самую обыкновенную. На скучных уроках рисовала в тетрадках ноги.
Долгое время я не видела Кошкину. Сначала было некогда, а потом как-то забылось. Но совсем недавно мимо нашего дома проходили странники, это иногда случается. Мы всегда выносим им попить водички. Вынесли и на этот раз. И тут я увидела ее.
— Кошкина! — закричала я. — Кошкина! Возьми водички!
Ко мне подошла монашка. Степенно взяла воды, поблагодарила.
— Кошкина, ты что, ушла в монастырь? Расскажи! — Мне не терпелось узнать, как она туда попала. Но Кошкина долго и молча пила. А потом сказала:
— Меня теперь зовут сестра Елена (это правда, ее звали Лена). А потом назовут как-нибудь по-другому.
— Как?
— Не знаю. Может быть, сестра Силесия…
Мы помолчали. Но я не выдержала:
— Но почему?!
— Почему Силесия? Там видно будет, может быть, сестра Есфирь…
— Нет, почему монастырь?
И тут Кошкина улыбнулась мне той самой улыбкой, которой улыбалась всегда, прежде чем сказать что-нибудь ужасно интересное.
— Чтобы увидеть всех, какие они на самом деле. Вот ты, например, — тут она замолчала, будто хотела произнести тире, но это у нее не получилось, — ты будешь в оранжевом.
И ушла. Я стояла в серой рубашке и синих джинсах и смотрела ей вслед. Оранжевый — мой любимый цвет. Не помню, говорила ли я ей когда-нибудь об этом.
Наша Нина все время выходила на улицу с очень сосредоточенным видом. Таким, что, если бы я ее не знала, ни за что не подошла бы к ней на улице. Брови сдвинуты, взгляд пронзает, шаг тяжел. Того и гляди, сильно заденет локтем, достанется по зубам. Очень грозный вид был у Нины. Грозный и сосредоточенный. Много раз я просила ее взять меня с собой. Но она только мотала головой и уходила. Следить за ней у меня не получалось: Нина так быстро исчезала со двора, что понять, в какую сторону она ушла, было невозможно.
Приходила Нина с таким же сосредоточенным видом. Что-то отмечала у себя в тетрадке, прятала ее и ложилась спать. Иногда успевала к ужину, и тогда сначала садилась за стол, а уже потом что-то записывала. Тетрадь всегда носила с собой, мама даже сшила специальную сумочку для этого. Ясно было, она что-то ищет, сверяется с планом.
Все же я решила разузнать, что так занимает Нину. Маме, конечно, это было известно. Но она сказала только, что не выдает чужих секретов.
