Спасибо Макару, сам поднялся рано и Руську растолкал.
Довольный Макар сидел теперь на корме. Он походил на всклокоченного жизнерадостного воробья. Если, конечно, среди воробьёв встречаются блондины. Вот кто бы говорил — Раевский! Кареглазый, подвижный, с вечно растрёпанными тёмно-русыми вихрами на макушке.
Руся улыбнулся, скинул тяжёлый капюшон и взлохматил пятернёй свою густую, отросшую за каникулы шевелюру. Подмигнул Макару и опять с воодушевлением взялся за вёсла.
* * *
Туман постепенно рассеивался. Стараясь не плескать, Руся сосредоточенно, хотя и не очень умело, выгребал к фарватеру[2].
— Жарко в этом дурацком жилете, — отдуваясь, вполголоса заметил он.
— Зато по правилам…
— Угу, — скептически хмыкнул Руся. — Вставать до подъёма и тайком брать лодку — тоже по правилам?
— Конечно! — с жаром зашептал Макар. — Тебе же сказали — стратегическая инициатива приветствуется. Если б мы лодку не взяли, она бы «оленям» досталась, точно тебе говорю.
Возразить тут было нечего, поэтому какое-то время плыли молча.
* * *
Серым и призрачным казалось всё вокруг.
Слева стеной уходил вверх высокий берег Серьги, такой крутой, что тропинки, осыпанные скользкой хвоей, спускались к воде почти отвесно.
Справа медленно проплывала обширная сырая низина, покрытая зарослями густой болотной травы. Трава там была в человеческий рост, если захочешь срезать путь и сойдёшь с тропы, тут тебе и крышка. Можно полдня проплутать, а то и дольше.
Впереди, на востоке, над самой кромкой леса показался, наконец, краешек малинового солнца. Верхушки сосен безмятежно зарозовели в косых рассветных лучах.
Было тихо. День, как и вчера, обещал быть жарким.
* * *
— Это здесь Писаница? — задрав голову, спросил Макар, глядя на показавшийся за поворотом высоченный скалистый утёс, нависающий над водой.
— Нет, чуть дальше.
Писаница. Так называлась скала, на которой первобытный человек нарисовал оленя. Макар знал, что лучше всего этот наскальный рисунок видно не с берега, а как раз с воды. Но полюбоваться на него, видно, придётся в другой раз. Или…
Макар сузил свои серьёзные зелёные глаза, посмотрел на Русю испытующе:
— Может, флаг возьмём, а потом туда сплаваем? Ненадолго…
— Не, лучше сразу в лагерь возвращаться. Как бы из-за нас у всей команды очки не сняли.
Макар только вздохнул, спорить не стал.
— У тебя опять кровь.
Руслан потрогал языком припухшую губу, разбитую во время тренировочного поединка.
— Ерунда. Мне не больно почти, только трескается всё время в этом месте. — Руся внезапно понизил голос, и засипел, плотоядно облизнувшись: — Кровищи бы мне!
