До часа пополудни интенсивные занятия с перерывом не более десяти минут. Именно столько времени было потребно Петру, чтобы подготовиться к изучению иного предмета и встретить иного учителя.
Потом обед, который всегда проходил в компании Остермана, Ягужинского и Головкина. Первый все еще считался воспитателем Петра и кстати чаще остальных посещал императорский дворец. Юноша предпочитал иметь его подле себя. Амбициозный и в то же время, отличающийся умом, Остерман казался наиболее подходящей фигурой для ближнего круга, его амбиции не простирались далее достигнутого, ну разве только занять должность канцлера.
Головкин по прежнему занимал должность канцлера, а потому то же был в числе приближенных. Петр вовсе не забыл того, что даже будучи только вдвоем с Остеманом, он продолжал противостоять Долгоруковым. А потом, в делах сношения с иноземными державами ему до сих пор не было равных, у самого же Петра не было никакого опыта.
Ягужинский вернувшись на пост генерал–прокурора, был той самой связующей нитью с сенатом. В нем, нынче было одиннадцать человек, отобранных по протекции троих перечисленных. Имелась и пара, рекомендованных самим Петром Алексеевичем — командир лейб–гвардии ингерманладского полка, генерал Трубецкой и начальник недавно созданной КГБ, Ушаков.
Несмотря на то, что все трое посетителей в свое время выступили единым фронтом против Долгоруковых, и столь же дружно поучаствовали в судьбе Голицына, между ними было достаточно противоречий, мешавших им сговориться в отсутствии общего врага или соперника. Ну не считать же таковым самого Петра. Он как раз был целью их устремлений, подле которой каждый из них хотел стать первым лицом.
Ягужинский всякий раз докладывал о событиях происшедших в сенате, озвучивал поднимавшиеся там вопросы. Выдавал так сказать, краткую и емкую выжимку. Страсти в сенате порой просто зашкаливали, и обсуждение одного единственного вопроса могли затянуться на часы. Представлял императору проекты указов, которые предстояло утвердить императору. Нет, Петр вовсе не собирался отбирать у сената право принимать решения в случае его отсутствия, как это и было при деде. Но технически он все же находился на месте, а не пребывал в длительном отъезде, а потому сенат в настоящий момент играл роль совещательную.
Собственно именно по этой причине, вот эти трое и обедали с ним за одним столом. Не обладая достаточным опытом и опасаясь совершить ошибку (где теперь взять Ивана Долгорукова, на которого можно спихнуть все свои грехи), Петр использовал эту троицу соперников как противовесы, выслушивая их мнение. Принимал решение он уже сам, что разумеется никак не исключало ошибок, но зато в значительной мере уменьшало их возможность.
