— Так, канцелярия государственной безопасности.
— Ишь ты. Канцелярия государственной безопасности. А ничего так, звучит. Правда тайная канцелярия одним своим названием жути наводила.
— От тебя зависеть будет. А то глядишь, как услышат это самое КГБ, так и обделываться станут.
— Может и станут. Но то дела будущие. Давай‑ка государь, к нынешним. Ты почто из Москвы подался‑то и здесь в глуши мне встречу назначил?
— Опасаюсь я, Андрей Иванович, что Долгорукие как поймут, что на них охота началась, так сразу действовать начнут. Мнится мне, что им проще, если кто иной на престоле окажется, пусть и неугодный, чем я останусь.
— От младости лет твоих те думки, государь.
— Так гвардия вся под ними.
— Нет у них ничего. В твоих руках такая бумага, что умысел на престол явный в ней виден. Да любой государь, воцарившись на престоле российском, и прознав об этом документе, сразу же казнил бы всех причастных. Это же умысел не против императора, а против самого престола. Такому спуску давать нельзя. Гвардейцы хоть трижды перекуплены будут, никогда не поддержат подобного. А ты думаешь отчего, имея такой тестамент, Долгоруковы да Голицыны не кинулись сразу Катерину на престол сажать? Наоборот, стали рядить с тем же Остерманом, Головкиным да владыкой Феофаном, кого на престол призывать? Да потому что, не весь разум еще растеряли и поняли, что ничего‑то у них не выйдет. Удивляюсь, отчего они уничтожали этот документ столь небрежно. Ну да, то их забота. И как ты государь, собирался действовать?
— Я Трубецкого, в Санкт–Петербург услал, на командование ингерманландским полком, дабы по прибытии иметь поддержку. Пока я полгода по богомольям буду ездить, он полк под себя полностью возьмет. А там и я в северную столицу приеду.
— Хитро. А ведь все думают, что в опале он у тебя. Да только лишнее все это. Ты уж не серчай, государь, но опять от младости лет это. Тебе следовало сразу к Миниху податься. Христофор Антонович далеко не дурак и понимает, что податься ему считай и некуда, а жизнь его отныне с Россией связана. Если верх возьмут Долгоруковы, то иноземцам не сладко тут придется. Так что, не сомневайся, жизнь за тебя положит.
— И как теперь быть?
— А так и быть. Тебе прямая дорога в Санкт–Петербург, а мне в Москву. Нужно будет хорошенько разворошить осиное гнездо. Только, допрежь, я Ваньку поспрошаю, да листы опросные составлю. Этот тестамент подложный при себе оставь и Ивана с собой уведешь. Я с моими людишками в столицу отправлюсь. Бог даст, найдем там и опору и поддержку. Те же Остерман и Головкин помогут, да и среди офицеров в гвардии знакомцы сыщутся. Сейчас же, садись государь поудобнее, будешь писать именной указ и не скупясь осыпать меня полномочиями. Да Остерману отпишешь письмецо отдельное. А еще, обращение к гвардии. Ты не переживай, государь, я все тебе надиктую, чтобы ты опять чего не напутал.
