Ночной прохожий | страница 5



всегда выбирал зеро,
чуть захотел возвыситься —
уже обрастаешь цветом…
Со скрипом несмазанной двери
скользит по листу перо,
ты можешь считать это все письмом,
только я не тороплю с ответом.

Одинокой девушке

Ты дня проходящего суету
глотала, как воздух, ртом,
но к вечеру вновь забывала, где
покоя очерчен край.
Претило тебе одиночество, но
ты запирала дом
и отправлялась на тесную кухню
проглатывать горький чай.
Ты направляла свой чуткий слух
в предутреннюю тишину,
но что ты способна расслышать в ней?
Стихия твоя — печаль…
В последний свой вечер, идя курить,
ты подошла к окну,
но город горящими окнами зло
и вычурно бросил «прощай».
Я образ твой выдумал вместо сна,
теперь он — всего лишь знак.
Обрывочных мыслей моих тщета
уснуть не дает порой…
Где ты теперь — не хочу гадать.
Будь счастлива там,
но знай:
сквозь ровные буквы
на белом листе
твоя проступает кровь!

Исповедь

Не требую даже сдачи,
хотя за грехи плачу,
еще не забыл, как плачут
навзрыд на похоронах.
Помню хмельные убожества
тихих жилых лачуг,
стараюсь привыкнуть к мысли,
что дело мое — сторона.
Сколько лет мною прожито
среди червивых стен —
пробовал сосчитать,
да со счета сбиваюсь вмиг.
Чувствовал прикосновения
мертвых чужих костей.
Кажется, будто у каждого
есть на земле двойник.
Я пропускал в свои легкие
терпкий табачный дым,
Верил во все, что заранее
обречено на провал.
Родину звал не иначе,
как горестный «Третий Рим».
Лучшей ночлежкой нередко
считал для себя подвал.
Кровью порезанных вен
багроветь заставлял бинты.
Если несло вперед —
я упрямо смотрел назад.
Я ничего не создал,
но часто сжигал мосты.
Видел, как плавились звезды
или грубел закат.
Во всем я хотел быть первым,
и не умел быть вторым.
Слышал, как треплет ветер
крыши жилых домов.
Жизнь, как мешок с поклажей,
к вершине тащил горы,
в дороге попутно общаясь
со стаями облаков.
Не требую даже сдачи,
хотя за грехи плачу.
Я жил рядом с вами, люди,
по тем же ходил дворам.
И если однажды ветром
задует мою свечу,
то знайте, что это просто
настала моя пора.

«Я вспоминаю: лишь прикрою веки…»

Я вспоминаю: лишь прикрою веки…
Чудесный год мы прожили с тобой,
ты возвращалась из библиотеки,
когда я возвращался из пивной.
Привыкшая к заботам и квартплате,
подруга дней, мой рыжий идеал,
ты у плиты маячила в халате,
а я стишки за столиком кропал.
Я был поэт, а чистить умывальник,
не мог я, как и в стену вбить гвоздя.
Курить предпочитал я только в спальне,
тебя вонючим дымом изводя.
С утра тебе опять в библиотеку,
потом в аспирантуру и т. д.,
а я вальяжно шел на дискотеку,