Но однажды, кажется в Минске, когда эшелон стоял на запасном пути, к вагону подошли две девочки.
— Дяденьки-солдатики, подайте Христа ради!
Обе они были в лохмотьях. Одна лет семи, а другая совсем маленькая.
Антип выпрыгнул из вагона, поднял меньшую на руки и, отыскав в кармане завалявшийся кусок сахару, вложил в худенькую ручку.
Девочка жадно засунула его в рот.
— Ах, жалость-то какая, — вздыхал Антип, — нечем вас угостить-побаловать.
— Нам бы хоть корочку.
— А мамка-то где у вас?
— Мамка в больнице, в тифу, — сказала старшая, — с бабушкой мы…
Зазвенел колокол.
— По ва-го-нам! — раздалась команда.
Антип опустил девочку, кинулся к вагону: — Дайте-ка мне мешок, ребята, да скорее!
Подали мешок. Антип быстро развязал его. Положил в подольчик маленькой горсть сухарей, а большой подал аккуратно завязанный в тряпицу кусок сала.
— Нате да бегите к бабушке. Только не торопитесь, глядите, чтобы вас машина не задавила. — И, понукаемый офицером, уже на ходу вскочил в вагон. Он забился в угол и притворился спящим. Ни днем, ни вечером от него не слышали шуток…
На одной большой станции эшелон остановился рядом с составом раненых. Солдаты заглядывали в окна, завешенные марлей, старались увидеть раненых, поговорить с ними. Санитары сердито махали руками, отгоняли от окон. Но вдруг отворилась дверь вагона и солдат в белье, с забинтованной рукой вышел и сел на ступеньку.
— Браточки, не скрутите ли цигарку?
— Сейчас, сейчас, мигом! — заторопился Антип. — У меня махорочка кременчугская. — Быстро свернув цигарку, он подал раненому. Закурили.
— В руку раненный?
— Да уж руки-то нет, одна кость осталась.
— Что ты, как же это? — спросил молодой солдат.
— Благодарю бога, что голову унес!.. Ад видел кромешный… Ей-богу, не вру. Мы глыбко окопались — пули да и снаряды не берут, так германец по нас «чемоданами»…
— Ишь ты, значит, озверел?!.
— Это, братцы мои, такой снаряд «чемоданом» прозывается… Агромадный, как боров… Один не разорвался, так его на двух лошадях еле увезли. И вот как он этот «чемодан» запустит — тут тебе и братская могила! Солдат гибнет — страсть!..
— Ты сам что, тоже под «чемодан» попадал?
— А как же! Я в окопе сидел. Стреляли. Вдруг ж-ж-жжж — летит! Я голову-то нагнул, а руку не успел от приклада отдернуть, так ее будто топором — тюк, и готово!..
— А у нас, стало быть, нет таких «чемоданов»?
— И, где там, — раненый махнул здоровой рукой, — винтовок-то не на всех хватает. Целые дивизии в резерве стоят. Так и воюем. Мы их пульками да матюгом, а они нас «чемоданами». Ну да сами скоро увидите…
