Нет, он не остановился.
Разрезанная на куски, плита начала рассыпаться, а навстречу Хранителю уже неслась новая.
Остановить его этим? Глупости!
И снова удар «волчицы».
И еще одна плита летит в него.
И снова удар…
???
«Волчица» замерла, будто застряла в куске, который завис в воздухе. Но это было не так. Человек провел его. Он не просто швырнул третий кусок, он прыгнул вместе с ним, а Хранитель обманулся, решив, что этот кусок просто больше в размерах и тяжелее. Но когда он успел так быстро восстановиться? Еще недавно дыхание человека было совсем слабым, почти сошло на нет, он с трудом двигался. А теперь с легкостью швыряется плитами и — что еще удивительнее! — перехватил удар «волчицы» и даже удерживает ее. Как?
Ага…
Удивительно. Просто удивительно.
Человек просунул свои удлинившиеся пальцы… нет, когти, он просунул когти между лезвиями «волчицы» и давит, отодвигая ее в сторону. Ну ничего, есть еще Иглы.
Хранитель ударил левой рукой, метя в голову.
Удивительно…
Продолжая отодвигать «волчицу», человек подпрыгнул и, выгнувшись спиной назад, ступнями ног ухватился за левое предплечье Хранителя, успешно миновав Иглы. Когти впились в руку Живущего в Ночи, задержав удар.
Но не остановив его.
«Ты слишком близко, человек. — Хранитель, превозмогая боль в руке, продолжал двигать ее в сторону противника. — Тебе не увернуться!»
А если так?
Хранитель ослабил давление правой рукой. Теперь человека, который давит на «волчицу», занесет вправо, он развернет Хранителя, и тот, послушно двигаясь за массой противника, ударит в голову Иглами с разворота…
Так должно было произойти.
Но когда человека занесло вправо, он неожиданно отпустил предплечье Хранителя, и это спасло его от выпада Игл. А при этом…
Хранитель почувствовал, что сходит с ума.
При этом…
Он замер, боясь шевелиться.
При этом…
При этом человек ударил свободной рукой по запястью, держащему древко «волчицы», и, навалившись всей своей тяжестью, вырвал ее у Хранителя, от неожиданности и резкой боли ослабившего хватку.
— Нет… — прошептал он. Иглы высыпались из обессилевшей руки.
Одиночество захохотало вокруг. Мир, который был таким существующим, сдавил его в своих пальцах бытия, безжалостно выворачивая наизнанку.
— Нет, не надо… — Он умоляюще протянул руки, не обращая внимания на боль в ранах. — Верни…
Мир, который был, не слушал.
И он начал сходить с ума.
Олекс дышал с трудом. Рана в горле никак не зарастала, да и не должна была зарастать — не входила в зону восстановления морфе. Кровь попадала ему прямо в организм, придавая сил, но одновременно такая кровопотеря и обессиливала.
