Враг умрет. Враг должен умереть.
Замах слева в правый бок противника. Левая рука перед грудью, будто бы защищая ее, а на самом деле готовясь перехватить меч. Он уже почти рядом с развевающимся на ветру плащом. Еще немного, и можно посмотреть в лицо, скрытое капюшоном! Вот он бьет и…
Что?! Почему его правую руку крепко держит левая рука врага, а левая ладонь схвачена правой рукой и прижата к груди? Почему он не видел движения врага? Почему, при всей его трансформированной силе, он, дитя Ночи, Живущий в Ночи, подпитываемый ее энергиями и силами, почему он не может освободиться от захвата какого-то смертного?
Меч упал в мягкую траву у ног.
Из-под капюшона раздался смешок:
— И это все?
Молчание. Только скрипит клыками Анцкар, пытаясь освободиться от железного захвата.
— И это все, на что способен Дайкар?
Молчание. Только шипит сквозь стиснутые клыки Анцкар, когда противник крепче сжимает его руки.
— Какая жалость!
Капюшон внезапно приближается к лицу упыря. Из темного провала сверкает красный зрачок.
— У тебя совсем нет духа.
Он вдруг каким-то неуловимым образом перехватил руки Анцкара выше кистей и одним движением поднял их вверх. Упырь только начал догадываться о намерениях врага, когда тот вывернул ему руки и с силой нажал на запястья, ломая лучевые кости. Но смертный не остановился на этом. Анцкар не успел даже закричать от боли, а враг подпрыгнул, коленями ударив по локтям Анцкара и сломав локтевые суставы. Руки упыря треснули, как сухая деревяшка под ногой гиганта.
— Твой дух слаб, — сказал смертный, отпуская Анцкара, руки которого безвольными плетьми повисли по бокам.
Упырь взвыл от боли, из глаз покатились слезы, мешая разглядеть врага, но он продолжал стоять, превозмогая себя, превозмогая желание упасть на колени и вымаливать жизнь.
Он знал — его не пощадят. Потому что…
— Те, у кого слаб дух, не должны сражаться, — говорил смертный, неторопливо сжимая голову Анцкара. — Ведь они обманывают самих себя. Слабый духом может проявиться в других делах, но не в сражении. Но если ты сражаешься с тем, чей дух превосходит твой… — Анцкар почему-то знал, что будет дальше. — …Приготовься к тому, что пощады не будет.
Крепкие ладони прижались к ушам упыря, смазав слова, но он все равно слышал, что говорит смертный.
— Ибо не пощадив тебя, сильный духом выкажет уважение к тебе. Он сравнит тебя с собой, дав тебе умереть как обладающему духом.
Темнота капюшона поглощала весь мир, втягивала его в себя, и даже остатки Внутреннего Взора Анцкара затягивало в него, словно в водоворот, но все равно упырь не видел, что скрывает капюшон, будто действительно там была лишь тьма.
