На руку нам играет то, что никто ни о чём не подозревает. Гурта ведь не ожидают, что в повозке решат спрятаться трое сбежавших заключённых. Да половина из них, наверное, и вовсе не знает, что в форте есть тюрьма. Если никто нас не засечёт, шансы хорошие.
– Готов? – спрашиваю Фейна. Он пойдёт первым, а я буду последней, потому что из нас троих именно я определяю подходящие моменты для действий.
Фейн кивает. Смотрю по сторонам. Повозка отлично загораживает обзор, а гурта снова пошли на склад.
– Давай!
Пригнувшись к самой земле, Фейн устремляется вперёд, не сводя глаз с цели. Вокруг не оглядывается. Проходит пара секунд, но мне кажется, будто целая вечность. Вот Фейн взбегает по откидному борту и моментально исчезает внутри, будто его и не было. Запряжённый в повозку чила урчит и трясёт мохнатой башкой. Но никто не кричит, не поднимает тревогу.
– Теперь ты!
Наступает очередь Нерейта. Бежит он немного медленнее. Секунды становятся вовсе нескончаемыми. На него не смотрю, наблюдаю за складом – двое работников остановились около двери поболтать.
Оглядываюсь. Нерейта нигде не видно. Значит, получилось.
Теперь я. Не свожу глаз с работников и двери склада. Теперь оба пялятся на повозку, потом один из них зашагал к ней.
Громко фыркает чила, и поблизости кто-то кричит:
– Шевелись уже! Заснул, что ли? Молъхон ленивый!
В гуртском языке непереводимых ругательств много.
Мы им в этом плане в подмётки не годимся.
Захожу с другой стороны и выглядываю из-за ящиков. Говоривший как раз садится на чила верхом. Натягивает перчатки, берётся за вожжи. Собирается уезжать.
Без меня.
Несусь обратно и как раз успеваю увидеть, как гурта со шрамом на лице подходит к повозке сзади. Берётся за край откидного борта, поднимает и закрепляет.
– Всё! – орёт он кучеру. – Поехали!
Кучер щёлкает вожжами и криками подгоняет чила. Животное послушно тащится вперёд, волоча за собой повозку. Едва та сдвигается с места, гурта со шрамом хватается за край откидного борта, подпрыгивает и влезает внутрь, только брезент качнулся.
Выскакиваю из-за ящиков и со всех ног мчусь за повозкой. Далеко она уехать не успела, но теперь, чтобы с ней поравняться, придётся выбежать на открытое место. Не знаю, видел меня кто или нет. Да и какая разница – если не догоню повозку, я всё равно погибла. Достигнув цели, подпрыгиваю, раздвигаю брезентовые шторки и ныряю внутрь.
Гурта со шрамом стоит, согнувшись, и связывает вместе какие-то металлические прутья. Фейна с Нерейтом не видно. При моём появлении гурта оборачивается. В тени выражение его лица разглядеть трудно. Не теряя времени, нападаю. Теперь лицо видно хорошо, и на нём читается удивление. С этим выражением он и умирает.
