Тем временем Джинджер снова завела шарманку. На Присциллу смотрит пристально, словно у нее ответ получить хочет, а сама говорит, говорит не переставая. И опять одно и то же. Сначала тихо так, а потом все громче. Тогда папаша мой кое-что услышал. Девочка раз за разом повторяла какую-то ахинею, папаша тогда подумал, что у нее наконец после всего пережитого да принятого с каким-то запозданием приход начался. Да и плохой к тому же. А та все повторяет: «Я не помню ничего. Не помню. Последние два-три дня — они, как дырявые… Понимаете, там дырки — маленькие, большие, как будто время моль выела.» Вы не думайте, что я это вам насочинял. Папаша мне так и рассказывал про разнокалиберные дырки и моль. Потому что после того, как вам повторят такое раз десять, вы текстна всю жизнь запомните. «Только во сне я почему-то уже вторую неделю вас вижу, Присцилла, почему я постоянно вижу вас во сне?» Тут девочка уже не говорила, она это орала на весь дом. Присцилла сначала сама себе рот зажала, ахнув, — видимо, впечатлилась словами. Хотя с чего бы ими впечатляться? Девку к себе притянула и давай что-то опять шептать ей на ухо. Шепчет-то, шепчет, а сама, видать, на взводе, поэтому громко получается. Папаша и разобрал, что та обещает дело замять: нужные люди у нее, мол, везде есть, и можно даже как смерть от естественных причин все представить. А почему бы нет? С таким-то образом жизни старины Элвиса! Только вот.
А дальше она зашептала тише, и папаша ничего разобрать не сумел. Видел только, как Джин пискнула придушенно и закивала. Согласилась, значит. А Присцилле только это и надо было. Тут же отпустила девчонку, костюм свой оправила — и мигом вон из дома. А напоследок наказала Джинджер всем говорить, мол, в доме ее не было. Из обслуги-то в тот день никого почти не было. Один папаша, про которого забыли.
Дальше вы и сами знаете. Через сорок минут поднялся переполох, тело Элвиса забрали, а через некоторое время огласили причину смерти — сердечная аритмия. Потом пошли версии о самоубийстве. Видимо, все же плохо тогда концы подчистили, да. Но не настолько, потому что до истины так и не докопались.
Мы помолчали. Меня словно мешком пыльным пристукнули. Эшли достал сигарету и молча закурил.
— Сходи, парень, еще к Чарли.
— Кто такой Чарли?
— Сын Джоя.
— Кто такой Джой?
— Кое-что знает про бабу эту, Прис.
И я записал телефон, хотя знал примерно, чем это может закончиться. У Прис наверняка была связь с Кланом — это ведь просто, небольшое вживление — и ты, ничего не чувствуя, уподобляешься богу. Вершишь судьбу того, за кого отвечаешь как Наблюдатель.
