Когда вы играете в шахматы, вы становитесь — или по крайней мере прикидываетесь — джентльменом.
Сенатор лежал без сна, глядя в потолок широко раскрытыми глазами.
Вы не тянетесь через стол, чтобы закатить противнику оплеуху. Не сбрасываете в ярости фигуры на пол.
«Но это же не шахматы, — повторял он, споря с самим собой. — Это не шахматы, а вопрос жизни и смерти. Умирающий не может быть джентльменом. Ни один человек не свернется клубочком, чтобы тихо скончаться от полученных ран. Он отступит в угол, но будет сражаться — и будет наносить ответные удары, стараясь причинить противнику наибольший урон.
А меня ранили. Смертельно ранили.
И я нанес ответный удар. Удар сокрушительный.
Те, кто вынес мне приговор, теперь не смогут выйти на улицу, даже носа высунуть не посмеют. Потому что прав на продление жизни у них не больше, чем у меня, и люди теперь осведомлены об этом. И уж люди позаботятся, чтоб им в дальнейшем ничегошеньки не перепало.
Да, я умру, но, умирая, я потяну за собой и всех остальных. И они будут знать, что именно я потянул их за собой в бездонный колодец смерти. Это самое сладкое: они будут знать, кто потянул их за собой, и не смогут ответить мне ни единым словом. Не посмеют даже возразить против благородных истин, какие я изрек…»
И тут кто-то из тайного уголка души, из иного пространства-времени вдруг воскликнул:
Ты не джентльмен, сенатор. Ты затеял грязную игру.
«Конечно, затеял, — отвечал сенатор. — Они первые сыграли не по правилам. Политика всегда была грязной игрой».
А помнишь, какие возвышенные речи ты произносил перед Энсоном Ли буквально на днях?
«Это было на днях», — отрубил сенатор.
Ты же теперь не посмеешь взглянуть настоящему шахматисту в глаза, — не унимался голос.
«Зато смогу смотреть в глаза простым людям Земли», — заявил сенатор.
Да ну? — осведомился голос. — И ты серьезно этого хочешь?
Да, это, конечно, вопрос. Хочет ли он?
«Мне все равно, — в отчаянии вскричал сенатор. — Будь что будет. Они сыграли со мной грязную шутку. Я им этого не спущу. Сдеру с них кожу живьем. Заставлю…»
Ну еще бы, — перебил голос, насмехаясь.
«Убирайся прочь! — завопил сенатор. — Убирайся, оставь меня в покое! Неужели даже ночью я не могу побыть один?..»
Ты и так один, — произнес голос из тайника души. — В таком одиночестве, какого не ведал никто на Земле.
Председательствующий м-р Леонард. Вы представляете страховую компанию, не так ли, мистер Маркли? Крупную страховую компанию?
М-р Маркли
