— Ваш закон запрещает применять насилие или угрожать им инопланетным формам жизни.
— Приятель, — хмыкнул Смит, — есть такая поговорка: «Закон что дышло: как повернул, так и вышло». На то и правила, чтобы из них существовали исключения.
— Минуточку, — вмешался Макензи и спросил Энциклопедию: — Что такое, по-твоему, закон?
— Правила поведения, которые необходимо соблюдать. Вы не можете нарушить их.
— Чувствуется влияние Нелли, — пробормотал Смит.
— То есть ты считаешь, что мы не можем забрать деревья, раз закон запрещает нам сделать это?
— Не можете, — подтвердил Энциклопедия.
— Едва до тебя дошло, что к чему, ты стащил у нас сыворотку. Молодец, ничего не скажешь.
— Он рассчитывал одурачить нас, — объяснила Нелли, — если хотите, облапошить — в общем, использовать в своих целях. Насколько я поняла, он украл сыворотку для того, чтобы нам нечем было защищаться от музыки. А потом, вдоволь наслушавшись, мы бы забрали деревья.
— Наплевав на закон?
— Именно. Наплевав на закон.
— Что за ерунду ты порешь? — напустился на робота Смит. — Откуда тебе известно, что он там замышлял?
— Я прочла его мысли, — ответила Нелли. — Он прятал их ото всех, но, когда ты пригрозил ему, часть истины выплыла наружу.
— Нет! — воскликнул Энциклопедия. — Нет, не ты, не машина!
— Извини, дружище, — фыркнул Макензи, — но ты ошибаешься.
Смит ошеломленно уставился на товарища.
— Правда, правда, — заверил его Макензи. — Мы не блефуем. Нелли рассказала мне вчера вечером.
— Вас неправильно информировали, — отбивался Энциклопедия. — Вы неверно истолковываете факты…
— Не верь ему, — произнес тихий голос, прозвучавший, как почудилось Макензи, у него в голове. — Не слушай, он все врет.
— Никодим! Ты что, что-то знаешь?
— Дело в деревьях, — сказал Никодим. — Музыка изменяет тебя, и ты становишься не таким, каким был раньше. Уэйд уже изменился, хотя и не подозревает о том.
— Если вы хотите сказать, что музыка завораживает, я согласен с вами, — проговорил Уэйд. — Я не могу жить без нее, не могу покинуть Чашу. Возможно, вы, джентльмены, полагали, что я отправлюсь с вами. К сожалению, ничего не получится. Я не могу уйти отсюда. Подобное может произойти с любым человеком. У Александера, когда он был здесь, неожиданно закончилась сыворотка. Врачи поставили его на ноги, однако он вернулся, потому что должен был вернуться, просто-напросто должен.
— Перемена заключается не только в этом, — возразил Никодим. — Музыка подчиняет человека настолько, что изменяет образ мышления, переиначивает жизненные ценности.
