Все это было не так просто.
Прибыл новый начальник училища, и надо было с первого же дня наладить с ним хотя бы терпимые служебные отношения. Если нет, то хотя бы закрепить ту определенность в разделении служебных обязанностей, которая вдруг наметилась.
— Товарищ полковник…
— Извините, полковник, но я гвардии полковник.
— Извините, но при устном обращении слово «гвардии» к званию не добавляется.
— Откуда это у вас?
— Не у меня только. Это сказано в утвержденном проекте устава. Может, прислать?
— Сам найду, когда понадобится. А что вы хотели?
— Хотел бы предложить вам в общих чертах распределение обязанностей между нами…
— И как?
— Просил бы доверить мне учебный процесс…
— А мне что — кухню? Нет, благодарю! Вы опасаетесь дублирования? Его не будет. Я руковожу — вы выполняете. Я еще никого не знаю и вас тоже. Посмотрю, на что вы способны, а там подумаю. Но у меня к вам просьба. Я только приехал, а занятия, вижу, в моей группе в понедельник. Я не успею написать плана-конспекта…
— Не беспокойтесь. Я могу провести эти занятия…
— Вы меня не поняли. Занятия я проведу сам, но прошу ваш конспект, поскольку сам не успею его составить.
— Нет, товарищ полковник, конспекта я вам не дам. В училище строжайше запрещено проведение занятий по чужому конспекту, и я этого распоряжения нарушать не буду.
— Вы правы, я не подумал. Занятия я проведу сам.
Знакомство состоялось, и Быстров был удовлетворен его результатами.
Новое руководство уделяло внимание вопросам снабжения курсантов предметами вещевого довольствия, но делалось это чрезвычайно мягко, вроде напоминаний, и нередко нерадивые снабженцы, знакомые с жесткой требовательностью Кислякова, оправдывались ссылками на трудности военного времени, этим довольно распространенным громоотводом.
Очередная инспекция вновь, и совершенно правильно, отметила неряшливый вид многих курсантов, и Быстров, выведенный из терпения, обратился к начальнику:
— Товарищ полковник, я решительно недоволен бездеятельностью вашего помощника по снабжению. И требую…
— Вы требуете? От начальника требуете?
— Да, и не мелочи. Отсутствует материал на подворотнички, нет крючков, петель, пуговиц, даже иголок и ниток…
— Я уже дал указание…
— Указаний, товарищ полковник, больше чем достаточно, но дело не меняется. На улице ноябрь, а девяносто курсантов не имеют белья, ходят в трусах и майках, вовсе нету теплого белья, многие в неисправной обуви… Короче говоря, я прошу разрешения проверить склад вещевого довольствия и всю переписку по вопросам снабжения…
