— Ну, если этой операцией в городах руководит Бригитта Ширмер, то я спокоен, хотя бы за Порто-Франко, — улыбнулся я своим гостям.
Генерал-капитан на мою сентенцию утвердительно кивнул.
— Неужели всех дорожных бандитов на Новой Земле зачистили? — задал им вежливый вопрос.
— Нет. Только на территории Евросоюза, — ответил коррехидор. — Американцев мы даже не информировали. Любых американцев. Боялись утечки информации. Поэтому и давили на скорость. Даже патрульные силы Ордена подключили, когда территория Ордена была полностью блокирована по всем проходным направлениям. Кстати, она и дала основной урожай — тринадцать банд.
— И все по нашу душу?
— У вас мания величия, доктор, — засмеялся коррехидор. — Хотя на территории Ордена из тринадцати банд за вами охотилось восемь. На других направлениях — только три. И все разные по этническому составу.
Нормально так, да? Половина всех бандитов континента охотится персонально за нами. И мне еще вменяют, что у меня «манечка». Но спросил другое:
— Украинцы были?
— Да, — подтвердил главный испанский полицейский. — И об этом я с вами хотел поговорить. Взяли одну украинскую банду на лежке в заброшенной румынской ферме около Южной дороги, в тридцати километрах от Порто-Франко. Восемь мужчин и две женщины. Так вот женщины заявляют, что они у бандитов пленницы и ваши жены.
Тут начальник полиции принял позу записного фокусника, вынувшего кролика из цилиндра: типа, что ты на это теперь скажешь?
— Как их зовут? — ответил я вопросом на вопрос.
Коррехидор полез в поясную «кенгуру», достал оттуда маленький блокнотик, полистал немного и прочитал:
— Окса фон Штирлиц и Ярина Бандера.
— Фигасе, — только и вырвалось у меня. — А где московский конвой с прошлого четверга?
— Нашли от него только машины, укрытые в оврагах под маскировочной сетью. Подбитый броневик и оружие московских омоновцев изъяли у одной из дорожных банд. Броневик они, кстати, чинили активно. А вот людей из конвоя не было. И судьба их неизвестна. Можно только предполагать, да и то ничего хорошего.
— Вот, млять, началось в колхозе утро… — пробормотал я по-русски.
— Простите, мы не поняли, — переспросил меня генерал-капитан по-английски.
— Так, русская присказка, — перешел я снова на мелкобританскую мову, заменяющую тут язык межнационального общения, — когда случается что-то нехорошее, ее используют вместо крепкого ругательства в приличной компании, — пояснил я им. — Этим конвоем должны были ехать и мы. По крайней мере я на него записывался.
