Перемещенное лицо | страница 3



— Ох уж этот Петер! Не слушай ты его!

— Почему все улыбаются, завидев меня? Почему просят спеть и сплясать, а потом смеются, когда я это делаю?

— Джо, Джо! Смотри скорей! — воскликнула монахиня. — Гляди, вон там, на дереве! Воробушек со сломанной ножкой! Бедный, поранился, а все равно скачет. Вот храбрец. Гляди: скок да скок, скок да скок!

Однажды жарким летним днем, когда шествие в очередной раз проходило мимо плотницкой мастерской, плотник снова вышел на улицу и сообщил Джо удивительную новость, которая напугала и заворожила мальчика.

— Джо! Эй, Джо! Твой отец в деревню пожаловал! Видал его?

— Нет, сэр… не видал. А где он?

— Не слушай его, он дразнится, — оборвала их монахиня.

— Не дразнюсь я, Джо! — возразил плотник. — Когда будешь проходить мимо школы, смотри в оба — сам все увидишь! Только хорошенько смотри, не зевай — на вершину холма, где лес растет.

— Интересно, как поживает наш дружок воробушек? — весело спросила монахиня. — Надеюсь, его ножке уже лучше! А ты, Джо?

— Да-да, сестра. Я тоже надеюсь.

Всю дорогу до школы она без умолку болтала о воробушке, облаках и цветочках, так что Джо и слова вставить не мог.

Лес на холме возле школы казался тихим и пустым.

Но потом из-за деревьев вышел огромный коричневый человек, голый по пояс и с пистолетом в кобуре. Он глотнул воды из фляги, вытер губы тыльной стороной ладони, улыбнулся миру с обаятельным пренебрежением и снова исчез в темной лесной чаще.

— Сестра! — охнул Джо. — Там был мой папа! Я видел папу!

— Нет, Джо… это не он.

— Да честное слово, вон там, в лесу! Я видел своими глазами! Можно мне подняться на холм, сестра?

— Он тебе не отец, Джо. Он даже тебя не знает. И знать не хочет.

— Он же как я, сестра!

— Наверх нельзя, Джо, и здесь торчать тоже нечего. — Она взяла его за руку и потянула за собой. — Джо, ты плохо себя ведешь!

Он повиновался и ошалело пошел за ней. Всю обратную дорогу — а монахиня выбрала другую тропинку, что пролегала подальше от школы, — Джо молчал как рыба. Больше никто не видел его чудесного папу и никто ему не верил.

Лишь во время вечерней молитвы Джо расплакался.

А в десять часов вечера молодая монахиня обнаружила, что его койка пуста.


Под огромной маскировочной сетью, перевитой темными клочками ткани, в лесу притаилось артиллерийское орудие: черный маслянистый ствол смотрел в ночное небо. Грузовики и прочая артиллерия расположились выше по склону.

Сквозь тонкую завесу кустарника Джо, трясясь от страха, слушал и высматривал солдат, окопавшихся вокруг своей пушки. В темноте их было почти не разобрать, а слова, которые до него долетали, не имели никакого смысла.