Румней прекрасно играл свою роль и с самым невинным и удивленным видом смотрел на колесо, валявшееся в грязи среди дороги.
Теперь было только утро четвертого дня бегства Геля. Он мечтал о том, чтобы еще только этот день и следующий провести в мире со своим нежеланным союзником, и поэтому ему пришлось сдержать себя и сделать вид, что он приписывает все простой случайности.
— Какая жалость, что колесо сломалось! — проговорил он, многозначительно глядя на Антония и Кита Боттля. — Надеюсь, сударыня, что вы не пострадали от неожиданного толчка, когда экипаж свалился набок?
Гель, говоря это, внимательно смотрел ей прямо в глаза, но она ничего не ответила и продолжала молча сидеть в экипаже с Френсисом и, по-видимому, действительно нисколько не пострадала от толчка, так как, конечно, ждала его с минуты на минуту.
— Какая досадная задержка! — воскликнул Румней с притворным сожалением.
— Да, ужасно досадно, — повторил Мерриот со вздохом, как бы очень огорченный этим неожиданным препятствием. Он нарочно хотел провести своих собеседников и заставить их думать, что он действительно ничего не подозревает о их злом умысле. Он прекрасно понимал, что Румней вовсе не расположен в данную минуту к открытой ссоре, так как они находились недалеко от города, и в его расчеты вовсе не входило слишком близкое знакомство с его обитателями. Он предпочел бы завести ссору и напасть на своего противника где-нибудь в уединенном месте, далеко от обитаемых жилищ.
Гель быстро сообразил, что ему делать теперь дальше, но из боязни, чтобы Румней не догадался о его намерениях и не помешал ему, он нагнулся к Антонию и шепотом отдал ему самые необходимые приказания.
Антоний, не говоря ни слова, быстро сел опять на свою лошадь, поехал к той гостинице, где они закусывали и спросил что-то у человека, стоявшего в дверях.
Результат этих переговоров был, по видимому, не благоприятен, так как, отъезжая от ворот гостиницы, Антоний отрицательно покачал головой Гелю и быстро промчался по направлению к городу, мимо которого они недавно проезжали.
Боттль молча наблюдал за Антонием так же, как и Румней, и посмотрел вопросительно на Геля, как бы спрашивая у него, в чем дело.
— Ничего, — ответил ему Гель спокойно, — если он заметит Барнета и его людей раньше, чем найдет то, зачем я послал его, он вернется сюда, и мы тогда встретимся с Барнетом в открытом бою; может быть, это будет еще к лучшему.
Нечего говорить о том, что Гель всегда имел в виду последнее средство — сразиться с Барнетом и его людьми, но по возможности старался избегать подобной встречи, так как боялся, что Барнет сразу увидит, что имеет дело с подставным лицом, а вовсе не с сэром Валентином.
