Наконец, ровно в три часа караван опять остановился на отдых в трех милях от Галифакса. Мерриот не отъезжал от окна экипажа, Румней все время держался около него, до сих пор не решался обратиться прямо к Анне не из-за того, что он боялся Геля, а потому, что не привык обращаться со знатными дамами, и поэтому терялся в ее обществе. Гель подозвал Кита Боттля и, отдавая ему громко различные приказания, сказал затем шепотом:
— Твой друг Румней, кажется, порядочный мерзавец: он каждую минуту готов перегрызть мне горло!
— Мне кажется, мы поступили очень неосторожно, взяв с собой этого разбойника, — ответил также тихо Боттль: — особенно ввиду того, что в дело замешана женщина. Ведь из-за женщины мы с ним и поссорились когда-то. Если бы не было этой дамы, мы бы смело могли довериться ему, так как он тоже не долюбливает представителей правосудия, и ему было бы крайне невыгодно предать нас.
— Если он рассчитывает спасти эту даму от нас и похитить ее… — начал было Гель.
— Хорошо будет спасение, нечего сказать, — заметил Боттль.
Гель невольно вздрогнул от ужаса.
— И все же я уверен, что она согласится попасть в его руки, только бы уйти от нас и предать меня, — сказал он грустно.
— Если она воображает, что очутится на свободе, благодаря Румнею, то очень ошибается: плохо она его знает. Если вы лично желаете отделаться от нее, то, конечно, самое лучшее отдать ее сейчас же Румнею.
— Я бы убил тебя, Боттль, если бы не знал, что это — только глупая шутка с твоей стороны. Но во всяком случае теперь нам не до шуток. Она может действительно войти в соглашение с этим животным и причинить нам много вреда. Да, хорошо тебе смеяться, ты в таких годах, что тебе подобные вещи смешны, но я откровенно сознаюсь, что, конечно, прежде всего забочусь о ее безопасности. Подумай только о том, что она может действительно попасть в руки этого негодяя! И зачем только я связался с ним?
— Да, между прочим, — заметил Боттль, — знаете ли вы, что я убедился в том, что многие разбойники не прочь перейти на службу к вам и бросить этого негодяя Румнея?
— Я уверен, что один из них, — вон тот, крутоголовый, быстроглазый разбойник, его зовут, кажется, Том Коббль, — наверное, скорее на моей стороне, чем на его. Мне кажется, что вообще в шайке произошли какие-то разногласия.
— Да, это верно. Вот еще другой такой же, зовут его Джон Гатч; мне кажется, он в сущности человек честный, и ему противно его теперешнее ремесло. Есть еще один, под названием Нэд Моретон, тот тоже не особенно долюбливает Румнея; затем я могу назвать еще двух-трех, которые, если дело дойдет до драки, перейдут, конечно, на нашу сторону, но зато другие — такие негодяи, что становится невольно жутко в их обществе.
