— Ведь это дворецкий сэра Валентина: Антоний Ундергиль!
— Добрый вечер, Дикон, дай нам дорогу, — угрюмо проворчал Антоний, так как всадник вдруг повернул лошадь так, что загородил собой всю тропинку.
— Что это, никак твой господин? — спросил он, вглядываясь в Геля, который подъехал теперь к Антонию и заслонил его собой.
— А тебе что за дело? — крикнул Гель сердито.
— Это дело касается меня, — произнес вдруг голос, страшно поразивший Геля, так как он очевидно принадлежал женщине. — Это вы, сэр Валентин?
— А кому это интересно знать, позвольте спросить? — довольно вежливо произнес Гель.
— Мне, Анне Хезльхёрст, — ответил быстро женский голос, и говорившая выступила вперед.
Хезльхёрст? Гель стал припоминать, где он слышал недавно это имя.
— Это вы, сэр Валентин? — повторил нетерпеливо тот же голос.
— Я не отрицаю этого, — ответил Гель.
— Так вот вам, убийца моего брата! — и, говоря это, женская фигура приблизилась вплотную к нему и ударила изо всех сил плашмя своим мечом по лицу. При этом движении капюшон, покрывавший ее голову, откинулся немного назад, и Гель в эту минуту вспомнил, что Хезльхёрстом звали дворянина, с которым сражался сэр Валентин, и сообразил, что женское лицо, мелькнувшее перед его глазами, принадлежало той таинственной девушке, которая очаровала его в роковой вечер первого представления «Гамлета».
VIII. Не женщина, а дьявол
— Ну, а теперь все вперед, на него! — крикнула м-с Хезльхёрст, отступая в сторону, чтобы дать место людям, следовавшим за нею. Они пробовали броситься вперед, но так как тропинка была очень узка, они смешались все в одну кучу и мешали один другому. Но человек, державший фонарь, увидел при свете его, где находится Мерриот, и схватил под уздцы его лошадь. Гель ударил его по руке одним из пистолетов, который у него был еще даже не заряжен; окружавшие его люди сразу подались назад.
— Сударыня, — крикнул он далеко неласково, — позвольте узнать, что вам надо от меня?
— Я хочу помешать вашему бегству, — ответила она, — представители правосудия что-то замешкались, и вы, пожалуй, уйдете от них.
Гель, помня только о погоне, от которой они спаслись, в первую минуту очень удивился тому, откуда она может знать о только что происшедшем в Флитвуде, и поэтому он резко спросил:
— Почему я должен немедленно попасть в руки правосудия?
— Потому что вы убили моего брата.
— Разве ваш брат умер? — спросил он с удивлением.
— Я только что похоронила его, — ответила она.
