И, гордо выпрямившись, старый капитан, достигший своей цели, исчез из виду. Мерриот прошел в комнату, где уже сидели актеры. Бокал вина с Канарских островов уже стоял на столе и ждал его.
— Ну, что, Гель? — воскликнул Слай, — кажется, Боттль посвятил тебя в какую-то государственную тайну?
— Люблю я этого старого бродягу, — сказал Гель, избегая прямого ответа. — Ведь он главным образом и обучил меня фехтовальному искусству. Он в душе солдат и, кроме того, в нем много самолюбия, что резко отличает его от других бродяг.
— Мне кажется, дела его плохи, — заметил Флетчер, — несмотря на то, то он звенел своими монетами. Я видел сегодня, как он бродил вокруг театра, с завистью посматривая на сидящих в нем: он, казалось, стоял и ждал, не подойдет ли кто-нибудь из его друзей, чтобы заплатить за него за вход. Я позволил ему войти даром, вы бы видели, как он обрадовался этому позволению.
— Я воображаю, наверное, лицо его сразу просветлело, — сказал Шекспир, — вот если бы все так легко поддавались различным впечатлениям, как этот человек.
Гель улыбнулся при мысли, как ловко все же Боттль умеет пользоваться обстоятельствами и скрывать от других свои плохие денежные дела.
Когда Гель положил назад в карман свои последние три шиллинга, он вдруг ощупал в нем что-то волосатое; поспешно выдернув руку, он увидел, что это — седая борода, которую он надевал, когда играл престарелого лорда. Он вспомнил, что случайно поднял ее с пола, куда она как-то упала, и в рассеянности положил в карман, торопясь уйти из театра. Посмотрев на бороду, он сунул ее обратно в карман. После того как вино обошло три раза всех кругом, актеры встали и вышли из таверны, чтобы покинуть район театров и пивных и отправиться в город; они предпочли это сделать пешком, чем ехать на лодках от самой таверны.
Они прошли целый ряд таверн, частных домов, мимо дворца епископа Вестминстерского и наконец загнули в улицу, носившую название «Длинная Южная дорога», потом повернули налево на Лондонский мост и пошли через него, причем им пришлось кричать друг другу, чтобы расслышать одному другого, настолько силен был шум воды. До гостиницы «Морской Девы» было еще далеко, и поэтому Конделль предложил зайти еще куда-нибудь по дороге выпить бокал пива.
Войдя в первую встречную пивную, они вдруг наткнулись на капитана Боттля, сидевшего за столом. Визави ему сидел молодой человек в светлой атласной куртке, с красным бархатным плащом и с самым независимым и вызывающим видом. Оба они были заняты едой и игрой в кости, в одно и то же время.
