— Да, кажется, что так…
— В таком случае прошло уже ровно шесть суток, как мы уехали из дома сэра Валентина.
— Да, как раз шесть дней.
— В таком случае наша миссия окончена?
— Да, окончена, Кит, и благодаря только тебе и Антонию, благодаря вашей преданности, вашему усердию и выносливости.
— Но ведь и ты, Гель, выказал не менее нас те же качества.
И, говоря это, старый солдат повернулся на другой бок и снова заснул, а Гель продолжал задумчиво смотреть на огонь.
Они говорили между собою шепотом, и хотя не выказали особенной радости по поводу того, что миссия их кончена, но в сердцах их чувствовалась бесконечная радость по поводу того, что, благодаря им, спасен такой человек, как сэр Валентин, и что теперь они могут спокойно ждать, как сложатся обстоятельства, без мучительной заботы о нем.
В полночь смененный Китом, Мерриот заснул тяжелым, тревожным сном, ему снились разные вкусные вещи, и казалось, что он пьет лучшие, избранные вина. Он проснулся от пустоты своего желудка и узнал от Кита, что Барнет опять во дворе, но на этот раз, несмотря на боль в ноге, не сидит, а расхаживает взад и вперед по двору.
— Мне кажется, что Рогер Барнет скоро перейдет к более активной деятельности, — сказал Кит, наблюдая в окно за своим бывшим приятелем. — Ему, очевидно, надоело выжидать, тем более, что нога, вероятно, не дает ему покоя.
— В таком случае, нам, значит скоро предстоит борьба на жизнь и на смерть.
— Да, конечно, лучше такая борьба, чем эта медленная смерть. Пост — пренеприятная вещь. Люди внизу начали уже жевать дрова и свои кожаные пояса.
— Жаловались они на голод? — спросил Гель.
— Ни один из них. Это — все молодцы, как на подбор. Они готовы умереть с тобой или за тебя, но не выдадут тебя.
Мерриот посмотрел на Кита и убедился в том, что тот испытывает то же чувство, о котором говорит относительно других. Он знал также, как вынослив, как терпелив и нетребователен Антоний.
— Молодцы ребята, — прошептал Гель и тут же принял решение спасти их всех.
— Как ты думаешь, Рогер Барнет сдержит данное слово? — спросил он.
— Да, если ему не слишком много придется терять при этом.
— Если я ему предложу сдаться с тем, чтобы он отпустил на свободу всех моих людей, как ты думаешь, исполнит он свое обещание или нет?
— Ради Бога, Гель, не предлагай ему этого.
— Я сам этого и не сделаю. Мы будем переговариваться с ним через тебя. Я покажусь ему не раньше, чем все будет уже сделано. И ты не должен называть меня сэром Валентином, а должен говорить обо мне, как о господине, которому ты служишь. Таким образом, когда Барнет убедится в том, что я — не сэр Флитвуд, он все же должен будет сдержать данное слово.
