В феврале 1900 года Дмитрий Ильич получил телеграмму о возвращении брата из ссылки. Поезд дальнего следования делал кратковременную остановку в Подольске, а затем уже шел до самой Москвы. Телеграмму доставили поздно, пришлось брать извозчика и что есть духу лететь на вокзал.
Братья не виделись три года. Наконец-то сегодня они встретятся. Слякотная дорога, истоптанная копытами и изрезанная полозьями саней, тянулась вдоль деревянных черных заборов, и не было ей, казалось, конца-края.
— Можно побыстрее?
— Накиньте гривенник…
Дмитрию Ильичу хотелось первым «привезти» Володю. В Москве, на Бахметьевской, где Анна Ильинична снимала квартиру, Владимира Ильича ждали давно, и больше всех мать: она считала дни, про себя отмечала, когда выехал сын с невесткой из Шушенского, когда был в Красноярске, когда прибыл в Уфу. Там, в Уфе, пришлось ему расстаться с Надеждой Константиновной (ей надлежало отбывать остаток ссылки).
Дмитрий Ильич увидел брата в вагоне третьего класса. Здесь было тесно от пассажиров, от разбросанных меховых шуб, дох, сибирских шапок с наушниками, валенок, бурок — публика ехала из холодного края. Брат выглядел поздоровевшим, с румянцем на щеках, возбужденным и радостным.
Владимир Ильич сразу же стал расспрашивать о домашних, Дмитрий Ильич был счастлив и горд, что на полтора часа раньше других встретил брата. Тем временем поезд незаметно отошел от перрона. За окнами показалось зимнее Подмосковье. Владимир Ильич, накинув на плечи меховую телогрейку, предложил выйти в тамбур, где можно было говорить, не опасаясь, что подслушают. Поинтересовался новостями. Оказалось, о делах московских марксистов он знал больше, чем Дмитрий Ильич, проживавший под Москвой. Разговор перешел к наделавшей в то время много шума книге немецкого социал-демократа Э. Бернштейна. Владимир Ильич жестоко критиковал его, говоря:
