Собрав многочисленные войска улуса Шибана, Хызр-хан двинулся на Сарай, уже по пути начав переговоры с сарайскими эмирами. Столичным аристократам не очень-то нравилось, что реальная власть снова оказалась в руках Тайдулы, так что нет ничего удивительного, что Хызр при их поддержке практически без боя захватил столицу Золотой Орды. Сам Наурус вместе со своим сыном Тимуром был убит, а вскоре была казнена и Тайдула.
[121] Согласно Утемишу-хаджи, Хызр-хан расправился с властной старухой с особой жестокостью: «Посадили бегим в крытые санки, полость крепко завязали и, заложив в санки бешеного жеребца, отпустили на все четыре стороны. Этот бешеный конь понес санки и бил их по оврагам и буеракам, пока бегим не погибла».
[122] Могул-Буга сумел бежать из Сарая и тем самым спас свою жизнь, однако многие его родичи и приверженцы оказались не столь расторопны: русские летописцы, сообщают, что после воцарения Хызра «моалбузина чадь» была перебита.
[123]Но и Хызр пробыл на ханском троне не более года. Согласно русским летописям и восточным хроникам, он был убит либо своим сыном Тимур-Ходжой, либо братом Мюридом.[124] Однако недавно было высказано предположение, что против Хызра выступил очередной претендент на трон — Орду-Мелик, потомок Туга-Тимура (13-го сына Джучи), и хан погиб, обороняя столицу от соперника.[125]
Как бы то ни было, сразу после гибели Хызра вражда его родичей, ранее сдерживаемая авторитетом старейшины рода, выплеснулась наружу. Тимур-Ходжа, сын покойного хана, и Мюрид, брат Хызра, вступили в борьбу за власть, и ханскому сыну поначалу удалось раньше дяди занять трон в Сарае. Однако и Мюрид не пожелал отказываться от претензий на власть и одновременно с племянником провозгласил себя ханом, начав чеканку монеты в Укеке и Гюлистане.
Именно в это время Мамай вернулся в большую политику.
О том, почему и как Мамай вмешался в борьбу за власть
Как ни странно, Мамай сумел благополучно пережить все три переворота — Кульны, Науруса и Хызра — вероятно, благодаря своему «неопределенному» статусу. С одной стороны, он был зятем и бекляри-беком недоброй памяти хана Бердибека, но с другой — его карьера при этом хане была слишком короткой, чтобы он оказался замешанным в преступлениях, в которых обвиняли этого хана. Сам же эмир не давал новым монархам никаких поводов для опасений, поскольку в междоусобицы не вмешивался, а находился, по предположению исследователей, при дворе ханш из рода Бату, являясь кем-то вроде их покровителя и защитника — вероятно, в силу своего брака с дочерью Бердибек-хана.
