Мигель, дружок его, мне про новый фильм что-то стал плести, а я вдруг слышу — крик. Мадлен на помощь зовет. И сразу — конский топот. Мигеля словно ветром сдуло. Только тут я сообразила, что к чему… Выскочила на дорогу. Вижу — Хосе коня нахлестывает, к нижней широкой тропе несется. Поперек его седла Мадлен лежит… Я закричала, ребята из оркестра, побросав барабаны и бубны, ко мне спешат, а из кустарника — выстрелы. Это дружки его — Мигель и Торибио.
— Не суйтесь, — кричат, — иначе всех перестреляем! Ничего с вашей краснокожей не случится. Еще и довольна останется…
— Надо скорее что-то делать, Роберто! — с надеждой посмотрела она на брата. — Скорее! Если он довезет Мадлен до своего охотничьего домика, все пропало! Мадлен не перенесет позора… Ты ведь знаешь, сколько там эти мерзавцы наших девушек уже погубили…
И Дийяда зарыдала.
«До сыпучего ущелья, где охотничий домик, на коне можно добраться только широкой тропой, в объезд террас и скалистого отрога плато. Это займет у Хосе Риего и его дружков не меньше двух часов, — быстро соображал Роберто, одевая на ноги толстые шерстяные носки и мокасины. — А если спуститься на канатах через террасы и потом прямо по скальному отрогу хватит часа, даже сорока минут. Значит, успею опередить, встретить их еще на тропе перед сыпучим ущельем. Только бы успеть засветло! Там, в долине, темнеет гораздо раньше…»
— Пожалуйста, успокойся, Дийяда, я догоню их.
С Мадлен ничего не случится… Ты не теряй времени, сестренка, беги в поселок и передай ребятам, чтобы преследовали их широкой тропой. Неотступно! Чтоб не свернули куда-нибудь. А мы с дедом — напрямик!
Он забежал в сарайчик, где Фредерико устраивал мягкую постельку для детеныша Косо.
— Захвати все три больших кордовых каната, дедушка, и пошли к террасам. По дороге я тебе все объясню.
— Но у нас, Роберто, только два каната, — растерянно сказал Фредерико. Один еще в пятницу одолжил у меня Морелос. Мы же не собирались в горы на этой неделе… Вот я и дал. Может, сходить к нему? Он наверняка уже дома.
— Времени нет. Обойдемся и двумя. Просто ты сбросишь мне конец первого, когда я спущусь с верхней террасы. А потом возвращайся домой и успокой маму.
Они шли быстро. Дед ничего не спросил у внука.
Знал: зря парень не волновался бы так. А когда услышал от Роберто, что случилось с Мадлен, молча ускорил шаг. И только у самого края плато, где начинался гигантский уступ первой террасы, взял его за руку повыше локтя и тихо, но твердо сказал:
