Пятнышко от последней слезы исчезло быстро, ведь в доме родителей было тепло, а вот там, на улице, царствовал лютый мороз.
* * *
— И что потом? — попросил продолжать Турифей, когда возникла продолжительная тишина. — Что было дальше?
— Потом я бежал по вашим следам. — Творюн мрачно кивнул. — Один раз даже, когда забрался на высокий холм, вдалеке мне удалось разглядеть ваш силуэт. Но я не решился догнать. Ведь вы могли бы вернуть меня обратно к отцу.
— А сейчас ты этого хочешь?
— Нет, господин. Я их очень люблю и скучаю, но не могу вернутся. Это Чувство, оно не отпускает меня. Понимаете, во мне что-то живет, и оно — часть меня. Но иногда получается так, что как будто не оно часть меня, а наоборот, я — часть его. И оно приказывает мне, заставляет делать то, чего обычно бы я делать не стал. Но не потому, что я этого не хочу, а потому, что это подчас просто невозможно.
— А каким образом… — Старик осекся. Он хотел узнать у мальчика, каким образом тот неделю просуществовал в холоде и голоде, каким образом не сбился со следа, но понял, что бесполезно задавать этот вопрос. Волшебник за свою долгую жизнь видел много чудес, и теперь к ним прибавилось еще одно.
— Что же нам теперь делать? — вдруг спросил Творюн несчастным голосом.
— Уж этого я не знаю, — покачал головой Волшебник. — Ты прибавил мне забот. Я не могу возвращаться, это потребует много времени. Оставить тебя тоже нельзя, а…
— Возьмите меня с собой, — прервал Творюн. — Может и пригожусь! Вы же хотели сделать меня своим учеником? Я уже кое-чего могу! Без тепла, без еды и воды обхожусь.
— Откуда… откуда ты узнал заклинания?
— Я не знаю заклинаний. Мне не нужны заклинания. Я представляю то, что хочу и оно получается. Пожалуйста, Турифей, возьмите меня с собой.
Старец улыбнулся.
— Так я не могу. Я обязан просить об этом твоего отца.
— Вы уж просили, сами помните, что получилось.
Турифей задумался.
— Да уж, помню. — Старик потер лоб. — Ладно! Да будет так! Пойдем со мной, оставлю тебя где-нибудь, пока сам буду выполнять повеление богов. Идем, раз уж ты уже кое-что можешь.
— Хорошо. — Творюн облегченно вздохнул. — А что за повеление?
Старец весело засмеялся, покачал головой и ничего не ответил.
Старик и мальчик. Теперь они путешествовали уже вдвоем. Оба шли сквозь лютый мороз, почти не замечая его, перебирались через снежные завалы, подчас им встречались огромные барханы, которые приходилось подолгу обходить стороной. Оба пользовались чудесной силой, вот только один из них четко осознавал свой Дар, а у второго он жил сам по себе. Они иногда разговаривали, но чаще молчали, погружаясь каждый в собственные размышления. Турифей предавался размышлениям о мальчике, о его удивительных способностях. Подчас, он вдруг переставал верить в происходящее, но позже осознавал, что Дар действительно существует. Он хоть и был изумительным и трудно было в него поверить, но он был и очевидным, а оспорить это очевидное в данном случае было просто невозможно.
