— Дженкинс? — Справившись с секундным замешательством, Давид сказал: — Думаю, кто-то из ваших предков мог быть валлийцем.
Медведь захохотал так, что его верхняя вставная челюсть соскочила с места и бешено стучала о десны.
— Мой мальчик, ты сильно недооцениваешь мой возраст, — он продолжал посмеиваться, пытаясь справиться с зубным протезом и поставить его на место. — Когда я родился, нога белого человека еще не ступала на здешнюю землю. На самом деле я был первым европейцем в Лосином Ручье. Тут в то время было всего три жалкие лачуги.
— Европейцем? — повторил потрясенный Давид.
— Да, это так. Я родился и вырос в Уэльсе.
— Не может быть… Но ваше лицо… И…
— Кроме старожилов, никто этого не знает, и нет необходимости напоминать им о моем происхождении. Понятно? — Он сурово посмотрел на Давида.
— Конечно. Можете на меня рассчитывать. Я сам наполовину валлиец.
Спящий Медведь признался, что уехал из Уэльса, чтобы избежать каких-то неприятностей, и прибыл на эту землю в 1934-м. После нескольких лет тяжелых скитаний он наконец женился на индианке, которая подарила ему двоих сыновей. Давид слушал с восхищением и несколько раз не смог сдержать широкой улыбки. Этот, как он считал, стопроцентный индеец оказался валлийцем из Понтипридда, может, даже жил по соседству с семьей его деда.
— А как вы получили свое имя?
— Ну, знаешь, когда я приехал сюда, не смог сразу приспособиться к здешним зимам. У тебя это еще впереди, ты поймешь, что я имею в виду. И это при том, что сейчас условия — просто королевские: дома отапливаются, на машине можно быстро добраться, куда надо, а тогда приходилось топать пешком и морозить зад. Я потерял несколько пальцев на ногах. Просто не привык к таким зимам.
Давид бросил взгляд на изношенные ботинки старика и подумал о том, без скольких пальцев может обойтись человек в такой местности.
— Поэтому я всю зиму просидел в своей хижине, поддерживая огонь. Индейцы смеялись надо мной, но они были добрые ребята и приносили мне жратву и дрова.
— Так вы, значит, впали в спячку?
— Ну конечно! — с энтузиазмом воскликнул Спящий Медведь. — Так имя и пристало.
Он стал натягивать старые длинные штаны, прямо не снимая своих грубых ботинок, и тихо посмеивался, вспоминая что-то свое.
— Но в конце концов вы привыкли к зимам?
— Ясное дело. Пришлось. Увидишь, каково это, когда переживешь свою первую зиму. Это уже очень скоро. К третьей зиме я был уже не один, а с женой, и ребенок был на подходе. Так что пришлось стиснуть зубы и выходить на охоту. Позже, когда тут вырос город, у меня был свой бизнес: я резал блоки льда на реке и перевозил их на лошадях в город.
